— Зато научился принимать решения, — продолжил Мертвый. — Я — воин, защитник, агрессор, палач. Я — тот, кто умирает за идею и убивает за идею, но я неспособен ее дать. Я — тот, кто может сказать «нет» кому угодно, и у меня хватит силы и хитрости настоять на своем. Именно поэтому я не могу оказаться рядом с ней. — Короткая пауза. — Я не хочу, чтобы она меня убила.
«Любимая дочь, которая его ненавидит.
Все перемешалось, черт возьми, все запуталось.
С другой стороны, он ведь не обещал, что будет легко. Интересно — да, но нелегко…»
— Но ваша мечта?… — Мишенька почти простонал.
Он ведь знал все детали, все подробности, всю историю Кауфмана. Знал, как ждал Максимилиан завершения постройки Станции и того, что последует за ее запуском. Результат бесчеловечно долгой жизни, результат многолетней войны, жестоких поражений и потерь, плоды великой победы… Они пройдут мимо того, кто сделал едва ли не больше всех.
— Мне достаточно того, что моя мечта осуществится.
Вот так просто. И никакой колесницы, восторженной толпы и лаврового венка на гордо поднятой голове. Достаточно просто знать.
— Это ваша победа, доктор Кауфман, — горько произнес Щеглов. — А вы отдаете ее Патриции.
«Любимой дочери, которая его ненавидит».
— Это общая победа, Мишенька, общая. А я делаю то, что должен. — Мертвый поморщился: — К тому же у нее будет девочка. Девочка — значит мир. — Пауза. — Неинтересно. — Еще одна пауза. — Не для меня.
Его путь — путь крови и пороха, лязга железа и стонов умирающих врагов. Путь насилия и смерти. Ему будет плохо там, где нужно строить.
Максимилиан потер руки, помолчал и неожиданно мягко продолжил:
— Это наша последняя встреча в статусе учитель-ученик, и я не хочу завершать ее приказом. Ты теперь игрок и будешь принимать собственные решения.
— Я не забуду о том, что должен, — твердо ответил Щеглов. — Вы это знаете.
— Не перебивай. — Кауфман выставил перед собой затянутые в черные перчатки ладони. — Ты должен только одно — заботиться о Патриции. Все остальное — частности.
— Я это знаю, доктор Кауфман.
— Наша девочка будет великой, но вряд ли счастливой. Она оценит тебя, будет уважать и прислушиваться к твоим советам, но первый шаг должен сделать ты.
— Я понимаю.
— Какое-то время придется потерпеть, но вы долгие годы будете идти рука об руку.
Мертвый замолчал.
Прощание. Навсегда или нет — неизвестно, однако в следующий раз, если встреча все же состоится, они будут уже совсем другими людьми. С общим прошлым, но с очень, очень разным настоящим.
Несколько секунд мужчины смотрели друг другу в глаза, а затем Щеглов поднялся на ноги и склонился в глубоком поклоне.