Они вместе, но еще не торопятся. Они просто вместе.
И Кристиан продолжает упоительный поцелуй…
В Сингапур они прилетели в воскресенье, «стратом» прилетели, как самые крутые верхолазы. Привычно заняли лучшие апартаменты лучшего отеля, отдохнули и отправились на улицы.
Два первых дня Кристиан не снимал. Ходил, осматривался, «вживался» в новый для себя город, подмечал детали, детальки и деталюшки, однако ни разу не снял с объектива крышку — не время. В среду же, несмотря на то что лег за полночь, поднялся в шесть утра, собрался и пошел на охоту. Малайские, индусские и китайские кварталы, зона Вуду, Центральный Округ — четыре дня непрерывной работы с краткими перерывами на сон и еду. Почти полсотни кадров. Застывшее в эпизодах лицо Анклава Сингапур.
Застывшее перед бурей.
Здесь не было сектора Мутабор — его разгромили несколько лет назад, и с тех пор Милостивый Владыка отказывал Анклаву в благосклонности, а потому раздутый Сорок Два пожар до Сингапура не докатился. Пока не докатился, потому что в каждой фотографии, даже на забавном снимке из зоопарка, Кристиан ощущал сковывающее мегаполис напряжение. Во взглядах, в жестах, в возникающих то здесь, то там стычках, в поведении безов, в том, как люди говорили, как себя вели.
Все чувствовали, что город замер в ожидании чего-то плохого, поэтому вчера «гвардейцы» вывезли фотографа не в привычном и почти незаметном седане, а в бронированном внедорожнике, и сменили дыроделы на автоматы.
Город ждал…
— Я поймал себя на мысли, что по-настоящему счастлив, — произнес Кристиан, глядя на отдыхающую на подушках Агату. — Я занимаюсь любимым делом, а рядом со мной любимая женщина.
Она едва слышно вздохнула.
— Уже любимая?
— Почему нет?
— Не слишком ли быстро?
— Любовь или возникает, или нет. Или обволакивает, заставляя сердце биться часто-часто, или оставляет равнодушным, — убежденно ответил фотограф. — Если же требуется время, то это не любовь, а привыкание.
— У тебя на все есть ответ.
— Ответы приходят сами, я говорю то, что чувствую.
Тот разговор изменил их отношения, добавил в них изрядную долю искренности, и, несмотря на то что Агата еще пыталась сохранить барьер, с каждым часом он становится все ниже. Любому человеку нужно тепло, согреть же Агату мог только он.
— Я боюсь привязываться, — прошептала женщина. — Я теряла все и в более спокойные времена, а сейчас… — Агата запнулась, но продолжила: — Сейчас, глядя на то, что происходит вокруг, на все это дерьмо… Ты ведь пишешь последнюю главу мира, Крис, неужели тебе не страшно?
— Это все слова. — Фотограф провел рукой по ее голове. — Заказчик должен был увлечь меня, зажечь, заставить работать изо всех сил, вот и придумал красивую фразу про конец света.