Оплакивают рук своих труды
И проклинают тьму и святотатства,
А в памяти моей сияешь ты.
Я не боюсь любого вероломства,
И пусть терзает вечная война
Арминияи Цезаря потомство,
Сияешь ты — и мир, и тишина.
И я среди друзей, быть может, снова
Дар обрету неумолимый слова.
ДАНТ
Судьбина та ж, – но разве я могу
Так веровать, любить и ненавидеть?
Изнежен музами, я только лгу,
И эта ложь мешает правду видеть.
Прожги, сожги: воспой Двадцатый Век,
О, новый Дант, судья неумолимый!
Снести, стерпеть не смел ты, человек,
Кацеты, гетто, гибель Хирошимы…
Но не по силам ненависти меч
И крест любви! Я только лгу и плачу,
И жалко заключаю эту речь:
Влачите, бесы, и меня в придачу
С предателями, палачами в ад:
Я тоже был Искариоту брат.
Стихотворения цитируются по кн.: Иваск Ю. Царская осень. Париж. Рифма, 1953. Книга была подарена Иваском Чиннову с надписью: «Милому Дусе, ментору моему, Игорю Владимировичу Чиннову».
4. Ю. и Т.Иваскам
25 января 1950 г., Париж.
Письмо из послевоенного Парижа. Адрес И.Чиннова в Париже: 109 av. H.Martin, Paris 16е. В Париже Чиннов оказался после освобождения из лагеря. Как и большинство русских эмигрантов, он бедствовал, жил на случайные заработки — чтение лекций, преподавание немецкого в Русской гимназии, преподавание в летней школе РСХД (Русского студенческого христианского движения).
Ю. и Т.Иваск в это время жили в США, в Кембридже, куда переехали в 1949 г. Ю.Иваск учился в Гарвардском университете, а в 1954 г. стал доктором философии на отделении славянских языков и литератур.
С. 162. Юра: статью надо прояснить! – Чиннов имеет в виду статью Ю.Иваска «О послевоенной эмигрантской поэзии», опубликованную впоследствии в «Новом журнале» (1950. № 23. С. 195-214).
Дуся (сокращение от Досифей) – так И.Чиннов часто подписывался в письмах к Ю.Иваску; имелся в виду монах-схимник с Афона. См. письмо Ю.Иваска Чиннову от 24 марта 1952 (ИМЛИ РАН. Отдел рукописей. Архив И.Чиннова. Ф. 614):
«Игорь, Дуся, милый,
Поздравляю!
Сегодня, в классе Якобсона 1, сложил в уме следующие слова:
На Игоря Чиннова, перед которым вчера, в воскресенье, 23-го марта 1952 года, Адамович распахнул двери в святая святых Российской поэзии 2, уже давно указывал перстом Иваск, когда поэт одиноко бродил по торжищу житейской суеты…
Неуклюже?! Но я всегда имел пристрастие к высокому стилю…
Прилагаю статью Адамовича из "НРС", и все станет понятным.
Радуюсь и веселюсь!
И по носу получат все новоэмигрантские маяковчата, и Нина 3 поперхнется, и М.С.Цетлина еще раз удостоверится, что я всегда прав (хотя и не любит Адамовича по своей линии).