В войне, которая для него была медленным и мучительным отступлением от московских окраин до Карпатских гор, Хейнрици снова и снова держался до конца в почти безнадежных ситуациях. Упорный, дерзкий и настойчивый, он не упускал ни единого шанса, даже если речь шла только о том, чтобы удержать еще одну милю еще на один час. Он сражался с такой жестокостью, что его офицеры и солдаты с гордостью называли его «unser Giftzwerg» — «наш крутой маленький ублюдок».[4]
Тех, кто видел его впервые, эпитет «крутой» часто приводил в замешательство. Маленького роста, худощавого телосложения, с безмятежными голубыми глазами, белокурыми волосами и аккуратными усиками, с первого взгляда Хейнрици производил впечатление скорее школьного учителя, чем генерала, причем бедного учителя.
Адъютант фон Била очень тревожился из-за того, что Хейнрици не прилагал никаких усилий, чтобы походить на генерал-полковника, а потому сам постоянно заботился о его внешности — особенно о сапогах и верхней одежде. Хейнрици ненавидел начищенные до блеска сапоги выше колена, очень популярные среди немецких офицеров, а предпочитал простые невысокие сапоги, которые носил со старомодными, еще времен Первой мировой войны кожаными крагами с застежками сбоку. Что касается шинели, то у генерала их было несколько, но он любил свою выношенную дубленку и, несмотря на все уговоры фон Била, отказывался с ней расстаться. И мундиры свои Хейнрици донашивал чуть ли не до дыр. А еще Хейнрици любил путешествовать налегке и редко возил с собой больше одного мундира, то есть того, что был на нем.
Если Хейнрици явно нуждался в новой одежде, проявлять инициативу приходилось фон Била, и бедняга ненавидел эти схватки, поскольку обычно выходил из них побежденным. Когда в последний раз фон Била наконец отважился затронуть эту тему, то начал издалека. Очень осторожно он поинтересовался у Хейнрици: «Герр оберстгенерал, не следует ли нам выкроить минутку, чтобы снять мерку для нового мундира?» Хейнрици взглянул на фон Била поверх очков для чтения и кротко спросил: «Вы действительно так считаете, Била?» На какое-то мгновение фон Била показалось, что он достиг цели, но Giftswerg тут же холодно продолжил: «Зачем?» С тех пор фон Била больше не поднимал этот вопрос.
Но если Хейнрици внешне не был похож на генерала, то действовал он, как настоящий генерал. И настоящий солдат. Для войск, которыми он командовал, особенно после Москвы, он был легендой.
В декабре 1941 года стремительное широкомасштабное наступление Гитлера на Россию окончательно завязло в снегах на самых подступах к Москве. По всему немецкому фронту более 1 250 000 легко одетых солдат и офицеров были захвачены врасплох ранними жестокими морозами. Пока немцы барахтались в снегу и во льду, русские армии, списанные Гитлером и его экспертами со счетов, появились буквально из ниоткуда. Советы бросили в массированное наступление на захватчиков сто дивизий привычных к зиме солдат. Немецкие армии, понесшие сокрушительные потери, были отброшены от Москвы, и какое-то время казалось, что повторяется жуткое бегство наполеоновских армий 1812 года, только еще более массовое и кровавое.