Ошибки не было, ибо для последнего концерта Берлинского филармонического оркестра Шпеер выбрал отрывок из вагнеровской «Гибели богов».
Вестерман не знал, что в этом выборе лежал ключ к финальному и самому амбициозному проекту Шпеера. Рейхсминистр намеревался спасти столько Германии, сколько сможет, и решил, что для этого есть только один путь. Уже несколько недель педантичный Альберт Шпеер пытался найти самый верный способ убить Адольфа Гитлера.
* * *
По всему Восточному фронту сосредоточились огромные русские армии, но они еще были далеко не готовы начать штурм Берлина. Советских командиров отсрочка раздражала. Одер представлял колоссальную преграду, и весенняя оттепель запоздала: река все еще была частично покрыта льдом. За нею раскинулись немецкие оборонительные укрепления: бункеры, минные поля, противотанковые рвы и замаскированные артиллерийские батареи. С каждым днем теперь немцы становились все сильнее, и этот факт тревожил генералов Красной армии. Никто так не стремился начать операцию, как сорокапятилетний генерал-полковник Василий Иванович Чуйков, командующий знаменитой 8-й гвардейской армией, которая прославилась в Советском Союзе, защищая Сталинград. Чуйков винил в задержке западных союзников. После неожиданного декабрьского наступления немцев в Арденнах британцы и американцы попросили Сталина ослабить немецкое давление, ускорив марш Красной армии на восток. Сталин согласился и развернул русское наступление в Польше раньше, чем планировалось. Чуйков считал, как он говорил впоследствии, что, «если бы наши коммуникации не были так растянуты и тылы не отставали, мы бы могли ударить по Берлину в феврале». Однако советский бросок из Польши был таким стремительным, что, когда армии достигли Одера, выяснилось, как сильно они опередили свои интендантские и коммуникационные службы. Наступление остановилось, по словам Чуйкова, из-за того, что «мы нуждались в боеприпасах, топливе и понтонах для форсирования Одера, водных преград и каналов, расположенных перед Берлином». То, что русским необходимо было перегруппироваться и подготовиться, дало немцам почти два месяца на организацию своей обороны. Чуйков злился. Каждый день ожидания означал для его гвардейцев больше потерь после начала штурма.
Генерал-полковник Михаил Ефимович Катуков, командир 1-й гвардейской танковой армии, также нетерпеливо ждал начала штурма, однако он был благодарен отсрочке.
Его люди нуждались в отдыхе, а его ремонтным бригадам требовалось время, чтобы привести в порядок технику. «Танки прошли по прямой около 570 километров, — сказал он одному из своих командиров корпусов, генералу Гетману, после того как они достигли Одера. — Однако, Андрей Лаврентьевич, их спидометры показывают более 2000. У человека нет спидометра, и никто не знает, какой износ у него».