На пресс-конференции, если воспользоваться словами Эйзенхауэра, «фельдмаршал создал впечатление, что он выступил спасителем американцев». Монтгомери не позаботился упомянуть ни о роли, которую сыграли Брэдли, Паттон и другие американские командующие, ни о том, что на каждого британского солдата, принимавшего участие в сражении, приходилось от тридцати до сорока американцев.
А самое главное, он забыл отметить, что там, где погиб один британский солдат, погибло от сорока до шестидесяти американских.[21]
«Мне вообще не следовало созывать ту пресс-конференцию, — сказал Монтгомери автору в 1963 году. — Американцы в то время казались чересчур чувствительными, многие их генералы не любили меня, и, что бы я ни сказал, все было бы неправильно».
* * *
Немецкие пропагандисты быстро ухудшили ситуацию. Вражеское радио передало сильно искаженную версию конференции, направив передатчики прямо на американские позиции; именно их версия первой достигла ушей американцев.
Сразу же за пресс-конференцией и вызванным ею взрывом недовольства вспыхнул старый спор о командующем сухопутными войсками, на этот раз поддержанный активной кампанией, которую развернула британская пресса. Брэдли вышел из себя и заявил, что если фельдмаршала назначат командующим сухопутными войсками, то он покинет свой пост. «После всего случившегося, — сказал он Эйзенхауэру, — если Монтгомери поставят командовать… вы должны отослать меня домой… это единственное, с чем я не смирюсь». Паттон поддержал Брэдли: «Я уйду вместе с вами».
Никогда прежде не наблюдалось такого раскола в англоамериканском лагере. По мере того как усиливалась кампания по «продвижению Монтгомери» — кампания, как казалось американцам, затеянная непосредственно в штабе Монтгомери, — Верховный главнокомандующий в конце концов счел ситуацию невыносимой. Он решил покончить с препирательствами раз и навсегда: вызвать Монтгомери в Объединенный комитет начальников штабов и разобраться со всем этим делом.
Как раз в это время генерал де Гинганд, начальник штаба Монтгомери, узнал о надвигающемся скандале и поспешил на помощь англо-американскому союзу. Он вылетел в штаб и встретился с Верховным главнокомандующим. «Он показал мне телеграмму, которую собирался послать в Вашингтон, — вспоминал впоследствии де Гинганд. — Я прочитал ее и был потрясен». С помощью генерала Беделла Смита де Гинганд убедил Эйзенхауэра задержать телеграмму на двадцать четыре часа. Очень неохотно Эйзенхауэр согласился.
Вернувшись в штаб Монтгомери, де Гинганд изложил факты фельдмаршалу. «Я сказал Монти, что видел послание Айка и что там прямым текстом говорилось: «Или я, или Монти». Монти был ошеломлен. Де Гинганд никогда еще не видел его таким унылым и обескураженным. Он поднял глаза на своего начальника штаба и тихо сказал: «Фредди, что ты мне посоветуешь делать?» Де Гинганд уже приготовил черновик послания.