– Ну знаете ли, господа! – возмутился Поляковский.
– Газета – плод наших совместных усилий и потому принадлежит всем нам, – назидательно сказал Амбарцумов.
– Ну а как же бессмертная душа? – не унимался Поляковский…
– Мы подумали и о душе, – сказал циничный Перес. – Каждый постоянный автор будет получать не тридцать, а семьдесят пять.
– Ну это еще куда ни шло, – успокоился Поляковский. – По крайней мере, бюджетная сумма.
– Вот именно, – сказал Амбарцумов. – Один состоятельный бизнесмен заинтересовался нами. Он оплачивает расходы. К четырем ставкам прибавляется пятая. «Бизнес-леди». Ею назначается Елена Крымова.
– Господа, – вступил Поляковский, – господа, что же вы меня-то не пригласили на переговоры? Что за игра в келейность?!
Мне стало жаль Поляковского. Опять его оттолкнули. Поляковский был как Германия, которая пришла к столу империалистических яств, когда все места там уже были заняты. Отсюда его обидчивость и агрессивность. Его даже не удостоили ответа, потому что в этот момент троица взглянула на часы и потекла к телефону.
Елена Крымова, как уже посвященная, последовала за ними, закинув за плечо черный кружевной шарф.
– Ну что, не подходит? – спросила она громким шепотом.
Все знали: не подходит Кёнигсберг – он обещал деньги при условии, что стадо рванет когти от Адлера с Аршином. А теперь что-то играет в непонятную игру.
– Жена говорит: у него температура, просит позвонить завтра, – объявил Таль.
– Хорошо вам, – сказал мне Поляковский, – можете наблюдать весь этот водевиль со стороны.
– Хорошо нам, малярам, – подтвердил я.
– И все-таки хотелось бы больше определенности, – сказал Лева Звездин; его близко поставленные глаза стали похожи на двустволку, нацеленную на Амбарцумова.
– Знаете что, – взорвался Амбарцумов, – можете звонить ему сами… Могу дать телефон. Что мне, больше всех надо, что ли?.. Надоело, в конце концов.
Амбарцумов уселся один за дальний столик, уронив прекрасный профиль в ладонь. К нему устремились Ю и Елена Крымова. Было не слышно, что они там ему говорили. Они были похожи на родственников и родителей, утешающих зацелованного подростка.
– Надеюсь, мы можем удалиться, господа? – прокричал им Поляковский.
– Статьи приносить через три дня, – объявил издали Перес. – Сюда, в кафе «Натан», к семи.
– Им главное, чтоб статьи приносили, – сказал Лева Звездин.
– Но ведь все равно принесем, – сказал я. – В зубах и на задних лапах.
– Потому что ни к чему другому непригодны, – сказал Звездин, – статьеносцы. В этом кафе сотни людей. Но самые гнусные здесь мы.
– Пожалуй, что и так, – сказал я.