Он взбежал по ступенькам. Входная дверь была открыта. Ну да, она заперта не на замок, а на щеколду. Просто в голове не укладывается! Изнутри доносились звуки музыки, какой-то вальс. Немного похоже на то, что он иногда слышал поздно ночью, лежа в постели с Сентой. «Голубой Дунай». Пока он стоял на пороге, музыка оборвалась и послышались смех и аплодисменты. Он открыл дверь и вошел. Музыка в комнате слева (это оттуда сквозь ставни пробивался свет) снова заиграла, теперь танго, «Ревность». Раньше Филипп не замечал, что здесь есть двери, открывающиеся в холл, ему и в голову не приходило, что за ними наверняка комнаты. Он ведь никогда не думал ни о чем, кроме того, что идет к Сенте. Этот коридор, конечно, прямо над ее комнатой.
Он, должно быть, что-то произнес, хотя сам этого не почувствовал. Может, громко вдохнул, или под ногами скрипнула половица, но дверь внезапно распахнулась, и раздался крик мужчины:
— Какого черта тебе здесь надо?
Филипп потерял дар речи и окаменел, пораженный как видом двух людей, стоящих в комнате, так и оскорбительным грубым тоном мужчины. Пара была в вечерних туалетах. В первую секунду мужчина и женщина показались Филиппу похожими на Фреда Астера и Джинджер Роджерс в каком-то фильме тридцатых годов, который иногда показывают по телевизору, но потом он увидел, что сходства нет никакого. Женщине за пятьдесят, у нее длинные седые волосы и неприятное морщинистое, хотя и живое лицо; округлую фигуру облегает поношенное красное шелковое платье. Бледнолицый мужчина с соломенными волосами выглядит в целом довольно элегантно, несмотря на то что небрит и непричесан. И он всего на четыре-пять лет старше Филиппа.
— Извините, я искал Сенту — Сенту Пелхэм, она живет внизу, — к Филиппу вернулся голос. — Дверь была открыта.
— Господи, она, наверное, опять ее не закрыла, — сказала женщина, — вечно она забывает, это такое ужасное легкомыслие!
Мужчина подошел к магнитофону и приглушил звук.
— Она ушла на вечеринку. А вы, собственно говоря, кто?
— Филипп Уордман, ее приятель.
Женщина усмехнулась:
— А, тот самый, который оставил сообщение на нашем автоответчике.
Значит, это Майк Джейкопо. Филипп спросил, слегка запинаясь:
— А вы… вы ведь… вы здесь живете?
Женщина представилась:
— Я Рита Пелхэм, это мой дом. Мы какое-то время были в отъезде, на севере, на конкурсе.
Он совершенно не понял, о чем речь, но понял, что это мать Сенты, по крайней мере, женщина, которую Сента называет матерью, а Джейкопо — тот молодой любовник, о котором рассказывала Фи. Филипп почувствовал замешательство. Как бы то ни было, единственное, что имело значение, — это то, что Сенты нет дома, она ушла на вечеринку.