Окончание матч-реванша в октябре 1986 года не только подводило итог тяжелейшим испытаниям, выпавшим на мою долю в ходе борьбы за шахматную корону, но и давало наконец хоть какую-то передышку. Именно в те дни созрел замысел собрать воедино фактический материал и попытаться создать целостную картину пережитого, для того чтобы люди могли лучше понять подлинный смысл той борьбы, которую я продолжаю вести, и уяснить природу противостоящих сил. Я понимал, что, когда приходится писать по горячим следам событий, на многое неизбежно накладывается отпечаток незавершенности действия. Но ведь в данном случае можно было говорить и о целом жизненном этапе: я стал чемпионом мира.
…Евгений Евтушенко, написав в начале 60-х годов автобиографию, изданную на Западе, назвал ее «преждевременной», а спустя четверть века, выступая в Центральном Доме литераторов, откровенно признался: «В тридцать лет такие книги не пишут».
А в двадцать четыре? И все же не будем спешить с выводами. Конечно, с возрастом мы становимся объективнее, сдержаннее в оценках. Но становимся ли мы искреннее? Я думаю, что годы притупляют остроту реакции, свежесть взгляда на многое, что было ранее, и мы невольно начинаем подгонять факты под события, которые произошли позже.
Есть и другой стимул для столь раннего написания автобиографии: понимание того, что такая книга — часть твоей борьбы, что необходимо как можно скорее сформулировать и открыто провозгласить свои жизненные принципы…
Должен сразу оговориться, что публикация книги «Дитя перемен» («Child of change») у нас в стране не входила поначалу в мои планы. И отнюдь не потому, что я этого не хотел, просто надежд на ее издание было тогда крайне мало. Но наша жизнь стремительно меняется, и шахматная — тоже…
Все благоприятствовало написанию книги. Перестройка в стране набирала силу, гласность начала проникать в самые глухие зоны политической жизни, на Западе резко повысился интерес к происходящим у нас событиям. Моим соавтором стал Дональд Трелфорд — видный английский политический обозреватель, главный редактор еженедельника «Observer». Имевшийся у меня опыт интервью, в том числе и в западной прессе, позволял надеяться на успешное решение сложной задачи. Ведь книга «Дитя перемен» даже не писалась — я просто наговаривал ее на диктофон на английском языке, которым владею, конечно, много хуже, чем родным русским. К тому же подгоняли сроки: завершение работы над книгой совпало с подготовкой к севильскому матчу.
Увы, всех трудностей преодолеть не удалось. Несмотря на прекрасное переложение Трелфорда, мои взгляды и мысли не нашли полного отражения в книге. Тем не менее мне удалось получить необходимый опыт, нащупать свою форму подачи материала.