Вот и окопы. Я прошел почти над головами солдат противника и посадил самолет на выбранной площадке между позициями своих и вражеских войск. Не ожидая остановки, при пробеге самолета, я быстро отвязался, выпрыгнул из него и побежал к своим окопам. На фронте стояло затишье, но вскорости после посадки, по самолету был открыт ураганный пулеметный огонь как со стороны окопов противника, так и со стороны наших войск. Я упал в траву, но вспомнил, что в самолете оставил фотоаппарат «Потэ» с очень важными аэрофотоснимками. Быстро вскочил и, как угорелый, побежал обратно к самолету. Пули свистели кругом, но я был всецело поглощен быстрым изъятием из самолета оставленного там фотоаппарата. Подбежал к самолету, встал на подножку, перевалился через борт кабины самолета и, быстро отстегнув ремень, крепящий фотоаппарат, взял свой «Потэ». Но бежать обратно уже не мог - сапог левой ноги заполнился кровью, она струилась из него ручьем.
Я снова упал в траву, чтобы осмотреть рану: две пули попали мне в левую ногу ниже колена, к счастью, не задев кости. Сгоряча никакой боли не чувствовал, но в сознании мелькнула мысль: быстро могу потерять много крови и не сумею доползти к своим окопам. Молниеносно разорвав нижнюю рубаху, туго перевязал ногу выше раны и стал по- пластунски ползти в траве к своим окопам, буксируя на ремне фотоаппарат. Полз к своим окопам я очень долго, видел, как за мой самолет завязался бой между сторонами, видел, как кавалерийский разъезд противника стал быстро двигаться к самолету, но отогнанный огнем нашей артиллерии, отошел в лес. Когда я подполз к своим окопам, то попал в не менее тяжелое положение: разъяренные красноармейцы встретили меня штыками на перевес, приняв за вражеского лазутчика. Я с криком: «Свой, раненый!» ввалился в окоп. Красноармейцы убрали штыки, промыли и перевязали мне рану, а мой «Потэ» немедленно отправили в штаб дивизии.
Ночью красноармейцы, рискуя своей жизнью, подползли к моему самолету, к шасси привязали конец длинного каната. За канат втащили самолет в окопы, а затем отправили в ремонт. А проявленные аэрофотоснимки оказались действительно очень ценными. Они вскрыли и подтвердили, что в лесах северо-восточнее Бровар находилась ударная группировка противника, которая была вскоре разгромлена сосредоточенными силами всех родов войск 12-й Армии. Вот за это я и был награжден своим первым орденом «Красного Знамени».
В начале августа 1920 г. я уже стал Врид. командира 21-го авиаотряда. А в сентябре 1920 г. был переброшен на Южный фронт и командовал там 16-м разведывательным и 6-м истребительным авиаотрядом в боях с врангелевцами; впоследствии был награжден еще двумя орденами «Красного Знамени» за Гражданскую войну.