— Если ты в ссоре с Цицероном, то какой смысл наказывать за это его раба? Почему не пойти прямо к Цицерону? Но должна признаться, что понимаю твое отношение не лучше Тирона. Цицерон был неизменно справедлив и благоразумен, по крайней мере насколько я могу судить; даже более, чем справедлив. Он совсем не такой, как те люди, на которых ты работаешь. Только вообрази: ради твоей безопасности он взял тебя в свой дом вместе с твоей рабыней! Он кормит тебя, открыл тебе свою библиотеку, даже поставил стражника присматривать за тобой с крыши. Попробуй себе представить, что так поступил бы твой приятель Гортензий! Интересно, как выглядит его дом изнутри и много ли у него рабов? Но скорее всего, я этого никогда не узнаю.
Бетесда отложила свое рукоделие. Она прикрыла глаза от солнца и обвела взглядом дворик, обращая внимание на его убранство и завитушки, как будто они находились здесь исключительно ради ее одобрения. Мне было лень упрекать ее за вольные речи. Да и кому интересно знать мнение рабыни, — вот только на этот раз (как и всегда) она высказала вслух те сомнения и вопросы, которые роились в моей голове.
Бледно-голубой свет возвестил наступление майских Ид. Я медленно пробуждался, путаясь в снах и не понимая, где нахожусь; то не был ни мой дом на Эсквилине, ни один из тех домов, где мне довелось побывать за свою непоседливую жизнь. Отовсюду в комнату проникали приглушенные, торопливые голоса. Почему в этом доме царит суматоха в такой ранний час? Я решил было, что ночью кто-то умер, но тогда меня разбудили бы плач и причитания.
Бетесда прильнула к моей спине, обвив мою руку своею, крепко обняв меня за грудь. Ее нежные, полные груди касались моей спины, мягко прижимаясь ко мне с каждым выдохом. Ее теплое и сладостное дыхание ласкало мне ухо. Я начал просыпаться, сопротивляясь пробуждению, как держатся даже за беспокойный сон люди, над которыми нависает беспросветное отчаяние. Мне хватало моих тревожных сновидений и не было дела до глухого волнения, объявшего незнакомый дом вокруг меня. Я смежил ресницы, и рассвет сменился черной ночью.
Потом я снова открыл глаза. Полностью одетая Бетесда стояла надо мной и трясла меня за плечо. Комната была заполнена желтым светом.
— Что с тобой? — спросила она. Я тотчас присел и помотал головой. — Ты не заболел? Нет? Тогда я думаю, что тебе лучше поспешить. Все остальные уже ушли. — Она наполнила чашу холодной водой и протянула ее мне. — Я было подумала, что о тебе совсем забыли, пока Тирон не прибежал назад и не спросил меня, где ты. Когда я сказала, что уже дважды пробовала тебя будить, но ты все равно в постели, он только всплеснул руками и побежал за своим хозяином.