Причина следующая: если бы любой из этих искушенных ораторов поднялся говорить в сегодняшнем суде, и его речи имели бы политическую подоплеку — что в данном случае неизбежно, — то он, несомненно, столкнулся бы с тем, что в его словах будет прочтено значительно больше, чем он действительно сказал. Пойдут слухи. Возбудятся подозрения. Таково положение этих славных мужей, что ни одно их слово не остается без внимания, и ни один намек из их речи не останется без обсуждения. Я же, напротив, могу высказать все, что обязательно должно быть сказано в таком деле, не страшась враждебной придирчивости или неуместных споров. Дело в том, что я еще не вступал на государственное поприще; никто меня не знает. Если я скажу что-нибудь необдуманное, если по неосторожности допущу какой-нибудь промах, то никто этого даже не заметит, а если и заметит, то простит мне по причине моей молодости и неопытности, — хотя я говорю о прощении, помня о том, что в нашем государстве с недавних пор позабыли о том, что такое настоящее прощение и свободное расследование преступления, без которого прощение невозможно.
Кресла задвигались еще энергичнее. Эруций оторвал взгляд от ногтей, наморщил нос и посмотрел прямо перед собой, словно различил невдалеке внушающие опасение клубы дыма.
— Итак, вы понимаете, что я был выделен и избран вовсе не потому, что я самый одаренный оратор, — Цицерон улыбнулся, прося толпу о снисхождении. — Нет, на меня пал выбор просто потому, что все остальные отступили в сторону. Я оказался человеком, который мог представлять интересы подсудимого с наименьшей опасностью для себя. Никто не может сказать, что я был избран для того, чтобы Секст Росций получил наилучшего защитника. Я был избран только затем, чтобы у него был хоть какой-то защитник.
Вы вправе спросить: что же это за страх и угроза, которые разогнали лучших адвокатов и для защиты самой жизни оставили Сексту Росцию всего лишь заурядного новичка? Выслушав Эруция, ни за что не догадаешься, что здесь вообще есть какая-то опасность, ибо он сознательно избегал называть имя своего истинного нанимателя или упоминать порочные мотивы этого таинственного лица, являющегося подлинным обвинителем.
Что это за лицо? Каковы мотивы? Позвольте мне объяснить.
Имущество покойного, убитого Секста Росция, которое при естественном течении событий должно было стать имуществом его сына и наследника, включает в себя усадьбы и владения, чья стоимость превышает шесть миллионов сестерциев. Шесть миллионов сестерциев! Это значительное состояние накоплено за годы долгой и деятельной жизни. И вот все это состояние было приобретено неким молодым человеком, по всей видимости, на публичном аукционе, за смехотворную цену в