А Флоранс?
Какова была ее доля и роль в этом угаре?
По правде говоря, по крайней мере первые дни моего пребывания в Шанхае, у меня с Флоранс не было никаких отношений. Она полностью исчезла из моего бытия, а также и из памяти.
Впрочем, я знал, где она живет и как к ней прийти.
Перед высадкой с „Яванской розы" мы условились, что она поселится в „Астор-хаусе", окна которого выходили на реку Шанхай. Я пообещал встретиться с ней на следующий день. Сэр Арчибальд должен был служить нам посредником.
Я, разумеется, позвонил сэру Арчибальду, но лишь для того, чтобы поговорить о сумме его выигрыша. Я посоветовал ему, если он хотел получить деньги наверняка, разыскать меня немедля. Я сказал ему, что пребывал в отличном расположении духа и не хотел бы, чтобы оно омрачалось из-за финансовых проблем.
Я вспомнил о Флоранс, когда уже повесил трубку. Невольное движение к аппарату замерло. Моя забывчивость оказалась провидческой. Что смог бы я сказать Флоранс? Что мой день был занят до последней минуты? К чему? Завтра у меня, конечно, будет больше времени.
Когда сэр Арчибальд пришел, он лишь еще раз убедил меня, что моя небрежность имела свои основания. Он умолял меня не отдаваться во власть любви, не оказаться неосторожным. Ван Бек остался жить на своем судне. Ван Бек без труда согласился на то, чтобы сэр Арчибальд с дочерью проживали в лучшем отеле европейского города. Как всегда, Ван Бек охотно оплачивал комфорт Флоранс. Но столько внимания беспокоило сэра Арчибальда, и особенно то, что Ван Бек, не споря, уступил желанию, высказанному Флоранс, провести несколько дней в Шанхае.
— Это не в его привычках, — сказал мне сэр Арчибальд, — терять время и деньги. Он пристроил контрабанду, и здесь ему больше нечего делать. Если он согласился остаться, значит, у него есть подозрения на ваш счет: опасные подозрения, и он хочет проверить… он хочет проверить. Это не тот человек, который даст себя обмануть, который покупает вслепую. — И сэр Арчибальд закончил своей извечной жалобой: — Я боюсь… я боюсь.
Не собираясь потешаться над его опасениями, я согласился с ними, насколько позволял мне мой характер.
Сэр Арчибальд ушел с заверениями, что я не буду афишировать свои отношения с его дочерью и что, больше того, приму все меры предосторожности, прежде чем встречусь с ней.
Думаю, что я был искренен, относя свою малую готовность увидеть Флоранс на счет совершенно новой для меня заботливости о ней. Когда нуждаешься в оправданиях перед собой, отговорки превращаются в уверенность.
— У вас будет время стать женихом и невестой на судне, — сказал сэр Арчибальд. — Надо избежать ненужной опасности.