Вечер черной пантерой, тенями длинными, причудливо-кривыми, проникает в бар через стекло панорамное. Падает вечер звездный на столик, на крайний. О, а там за столиком — мечта любого мужчины! Девушка-красавица, вся такая из себя блондинистая, глаза голубые, огромные и светятся, вот те крест, светятся!
Мой приставучий и изрядно нагрузившийся собеседник говорит:
— Мля, давай еще по пивку, дружище. Чё то чувствую, если сегодня не напьюсь, плохо мне завтра будет, ой, как плохо…
Интересная логика, в чем-то даже забавная.
У меня тренькает сотовый, но я его игнорирую. А зачем отвечать, если и так известно: Наташка звонит. Беспокоится, найти хочет, от одиночества спасти мечтает.
Смотрю на блондинку, на веселую ясноглазую девушку. Какая, черт возьми, жалость, что рядом с ней парень сидит, высокий, красивый, спортивный парнишка! Просто так и не подкатишь — надо еще выпить для смелости, а потом еще и еще: до тех пор, пока храбрым не стану.
Кричу:
— Бармен, нам бы формальдегида! Две кружки!
Он отвечает:
— Извини, приятель, такой гадости не держим. Но завтра ради тебя завезем, если желаешь.
Добрые, милосердные, мать их…
— Виски тогда налей, — говорю. — Чурбан…
6
— …А он мне и говорит, шахматист этот, недоучка, ага…
— …Ага… говорит он мне, да…
— Слушай, Колян, давай к телке той подкатим?
— Э?
— Вон, к блондинке, большеглазой!
— Э?
— Ее приятель что-то имеет против шахмат, точно. Да эта скотина — шашист матёрый, точно тебе говорю!
— С-сука…
Перед глазами плывут симпатичные оранжевые и розовые круги, а лицо «спортсмена» выражает некоторое беспокойство, когда мы подваливаем к нему, усаживаемся рядом.
— Де-е… у-ушка, а давайте завяжем быстрое, но с продолжением знакомство?
— Ты, подонок, шашист, да? Мы тебя узнали, точно!
Спортсмен моргает раз, другой, третий. Блондинка ручку свою изящную, перстнями унизанную, на его лапу кладет, шепчет-просит:
— Ваня, пойдем отсюда…
Я хлопаю рукой по ладошке красавицы — блондинка визжит тихонько, бледнеет миленько, к окну отворачивается. Ее приятель встает, растерянно глядит сначала на меня, потом на дружбана моего случайного. Колян тем временем тычет толстым пальцем в грудь спортсмену и говорит, язык свой, водкой на узел морской завязанный, расплести пытается:
— Ты, ага… подонок, сволочуга, хмырь позорный, ага… да, ша… шаш…
— Гюльчатай, покажи личико, ну чего отвернулась-то, милашка? — Это я. Знакомиться продолжаю.
Не выдерживает спортсмен, коротким апперкотом отправляет шахматиста заядлого в страну невечных снов, потерянно глядит на меня — что дальше делать?
— Ты, сволочь, — говорю и на качка надвигаюсь. — Зачем друга обидел, падла беспринципная?