— Кто тут есть? — спросил он, не повышая голоса, но все услышали.
И тут я его узнал. Это был Мачик, как все его звали в школе боевых искусств, которую мы вместе посещали три года назад и даже работали в спарринге, хотя весовые категории у нас разные.
То ли это было имя, то ли производное от «мачо», но в данном случае это не играет роли.
— Мачик! Узнаешь? — воскликнул я.
Он обернулся. Охранники приняли боевую стойку.
— Жека! — Мачик сделал два шага ко мне и заключил в объятия. — Рад видеть, генацвале! Ты что здесь делаешь?
— Работаю, как видишь.
Мачик оценивающе осмотрел меня, наклонился к моему уху, сказал негромко:
— Будешь в другом месте работать.
Затем объявил подоспевшему и, как всегда, перепуганному Шнеерзону:
— У вас друг мой работает, а я и не знал!
Шнеерзон изобразил на лице фальшивую радость.
— Это меняет дело… Вот что, — Мачик обернулся к своим парням. — Гиви останется тут, Ашот поедет с нами, а мы с Жекой поедем поужинаем на часок. Вы не возражаете, если Гиви подменит вашего охранника? Мы с ним давно не виделись, поговорить надо…
— Как вам будет уго… удобно, — сказал Шнеерзон.
Конечно, это было нарушение — покидать пост во время дежурства, но… я поехал.
«Мерседес» привез нас в ресторан «Феллини», что на Малой Конюшенной. Там такие маленькие закуточки, оформленные в разных стилях. Мачик выбрал кабину, оформленную под ванную комнату, и сказал, чтобы сюда больше никого не подсаживали.
— Слушаю-с, — официант изогнулся.
А дальше мы провели два часа в этом заведении, вкушая разные чудесные блюда и напитки, и вели разговор. На общие воспоминания о школе боевых единоборств мы отвели пять минут, остальное было посвящено проблеме Сталина.
Точнее, проблеме Сигмы.
— Я с Чукотки только что. Ромка возил показывать свою новую юрту. Пятиэтажная юрта, представляешь? С лифтом! — рассказывал Мачик. — Он же чукча теперь. Ему положено в юрте жить, — Мачик рассмеялся.
— Ромка — это…
— Ну да, кореш мой… Прилетел, а тут такое дело. И я почуял деньги.
Вот что он умел — это чуять деньги.
Он чуял их — большие и маленькие, честные и криминальные, заработанные потом и кровью и свалившиеся с неба. Но чаще все же легкие или неожиданные, пришедшие в результате оригинальной идеи.
В нашем случае было как раз это. Легкости идея не сулила, но неожиданностей в ней было до черта.
— Ты мне для начала скажи: фуфло это или нет? Прикалывается девка или там правда что-то есть? — спросил Мачик.
— Похоже, все чисто. Видит. Меня, знаешь, кем увидела?
— Кем?
— Джином Винсентом!
— Отцом рокабилли?! — Мачик рассмеялся, довольный. — Погоди, мы из этого тоже сотворим что-нибудь.