Ершов попытался засмеяться. Ян махнул на него рукой.
— Цыц! Нельзя смеяться над верой и убеждениями человека. Понял? Серега, это наш. Так, а кто ты по должности?
— Наводчик. Николай меня звать.
— То, что надо. С этого дня ты в моем экипаже. Перебирайся вот на эту кровать.
— Ха, а если я не соглашусь?
— Согласишься. Идейные здесь только я и Серега. Так что тебе только к нам, — весело закончил Ян.
Когда закончили знакомиться, прапорщик объявил отбой и потушил свет. Через полчаса раздался первый храп. Казарма понемногу успокоилась. Стояла тишина, нарушаемая тихим скрипом кроватей, храпом, приглушенной работой телевизора и звоном стаканов. Офицеры в канцелярии пили чай. Прохаживался дневальный, вытирая шваброй пол. Вернулся с молитвы Дакшев. Разобрав постель, он подошел к кроватям погибших и зажег погасшую лампаду. Прошептал слова молитвы. Разгладил смятый уголок одеяла. С кровати Ершова донесся удивленный шепот: «Ты же мусульманин».
— Бог един, — ответил, ложась в постель Ринат.
— Выпить хочешь?
— Нет. Я не пью.
— Блин, что за контрактники? Не пьют, — рассердился Ершов.
— Слышишь, Дима. Дай поспать. Угомонись. И убей «тигра», — намекая на храпящего рядом с Ершовым бойца, сказал Зброжек, — уснуть не дает.
Ершов, взял подушку, посмотрел на храпящего. И, с радостным выражением лица, треснул спящего подушкой по голове. Тот спросонья подпрыгнул: «Что? Где?»
— Спи моя радость усни… — пропел, гладя солдата по голове, Дмитрий. Проснувшийся, снова лег, но больше не храпел.
— О, Ершов, молодец, — прошептал Ян, сдерживая смех.
Спустя час, снова раздался богатырский храп. Но тигра больше не убивали. Все погрузились в сон.
«Рота подъем!» — раздался крик дневального. Серега сел на кровати, взглянул на часы. Блин. Пять утра. Встал, надел брюки, всунул ноги в тапочки, взял полотенце и, достав из тумбочки «мыльно-рыльные» принадлежности, поплелся в умывальник. Проклиная нелегкую солдатскую судьбу, которую он выбрал сам, открыл кран умывальника. Холодная вода взбодрила, прогоняя остатки сна. Казарма, просыпаясь, загудела как улей.
— Нас утро встречает прохладой… — раздался веселый голос Сброжека. Играя мускулами, голый по пояс, он бодро зашел в умывальную комнату.
— Ну, товарищ прапорщик, — раздался возмущенный голос солдата, блестевшего лысиной около крайнего умывальника.
— Кудрявая, что ж ты не рада?.. — корча рожи и смешно выпучивая глаза, ответил Ян. Вокруг раздались смешки. Встав около освободившейся раковины, Ян начал умываться. Слышалось его довольное фырканье и плеск льющейся воды. Со стороны казалось, что в санузле поселилось стадо моржей. Сергей закончил свой туалет и освободил место для следующего. Проходя мимо мокрого Зброжека, наклонившегося над раковиной, посмотрел на его худую, жилистую спину, под правой лопаткой которой темнело две входных пулевых отметины. С улыбкой втянул вдоль хребта мокрым полотенцем. Ян заорал и плеснул холодной водой на голую грудь Сергея. Так, с криками и выскочили из умывальника, едва не сбив с ног старшего лейтенанта Киселева.