– На здоровье, – ответил он мне и отошел.
Мы принялись за еду. На удивление, вкус оказался вполне сносным. Я ожидала худшего.
– Как вас зовут, госпожа Вишневская? – спросил неожиданно молодой врач.
– Валерия. А вас?
– Меня Игаль, – сказал он в ответ.
– Вы знаете, обед очень приличный, даже, можно сказать, вкусный.
Игаль пристально смотрел на меня сквозь свои круглые очки и молчал. Вдруг он спросил:
– Так что вы у нас искали, Валерия?
Я отложила вилку в сторону:
– Когда я услышала по радио, что был убит еще один врач-психиатр, то подумала – может быть, в клинике что-нибудь узнаю. Приехала сюда просто так, по наитию и абсолютно не предугадывала, что из этого выйдет.
– Значит, вы решили провести самостоятельное расследование, госпожа Агата Кристи?
Неужели я так похожа на великую писательницу?
– А что бы вы хотели?– взорвалась я. – Сначала я вижу труп, потом ко мне пытается ворваться убийца, потом меня допрашивают, потом убийца угрожает мне по телефону… Это что – не причина защищаться?
– Ну, ну, успокойтесь, Валерия,– примирительно сказал Игаль. – Похоже, вам действительно не помешал бы бром. В супе, – он улыбнулся. Я опустила голову и стала ковырять пластмассовой вилкой индюшку.
– И вообще, – заметила я угрюмо, – Агата Кристи расследований не проводила. Это Эркюль Пуаро проводил. А она романы сочиняла.
– Именно это я и имел в виду, – любезно сообщил доктор. Но через несколько секунд вдруг заговорил вполне серьезно. – В день, когда был убит доктор Зискин, у него вышел крупный спор с одним из наших больных. Его зовут Яир Бен-Ами. Яир кричал, что он убьет доктора и не соглашался принимать лекарства. Его утихомирили наши работники и вывели из кабинета Зискина. В ту же ночь доктор был убит, ему перерезали горло, а Яир пропал, хотя убежать из клиники весьма сложно. Кстати, его родственники живут в Ашкелоне. Мы сообщили полиции о скандале, его ищут, но пока не нашли. Доктор Коган тоже осматривал Яира, так что все может быть, – Игаль вдруг прекратил рассказывать и посмотрел поверх моей головы.
Я обернулась. К нашему столику подходил Михаэль Борнштейн.
Он сухо поздоровался с нами. Доктор Рабинович предложил ему присесть. Он отказался и повернувшись ко мне, произнес:
– Пойдемте, Валерия.
Я послушно встала и направилась к выходу. Борнштейн молча шел следом. Игаль остался за столом.
Я чувствовала, что Борнштейн взбешен, но сдерживается. Мы вышли в парк перед клиникой. Больных не было, видимо, обед еще не кончился.
– Кем вы себя вообразили, госпожа Вишневская, что полезли туда, куда вас не просят лезть? – сказал он, глядя на меня своими блеклыми голубыми глазами.