Гости разбегались кто куда, но голос мистера Беннета был ясно слышен среди общего смятения: — Девочки! Пентаграмму смерти!
Элизабет немедленно присоединилась к четырем своим сестрам — Джейн, Мэри, Кэтрин и Лидии, уже стоявшим в центре танцевальной залы. Каждая из них, выхватив из-под платья кинжал, встала на конце воображаемой пятиконечной звезды. Из центра комнаты они начали единовременно расходиться, выставив вперед одну руку с острым клинком и скромно спрятав другую за спину.
Из угла залы мистер Дарси наблюдал, как Элизабет и ее сестры пробиваются вперед, обезглавливая на своем пути одного зомби за другим. До этого он знал лишь одну женщину во всей Великобритании, которая владела клинком с таким же мастерством, изяществом и смертельной точностью.
Когда барышни добрались до стен залы, все неприличности были уничтожены.
За исключением нападения, вечер для всего семейства выдался вполне приятным. Миссис Беннет наблюдала, как незерфилдское общество превозносит ее старшую дочь. Мистер Бингли танцевал с ней дважды, и его сестры любезно оказали ей внимание. Джейн была польщена так же, как и ее мать, однако выказывала свой восторг гораздо более сдержанно. Элизабет разделяла радость Джейн. Мэри слышала, что мисс Бингли доложили о ней как о самой образованной девушке в местном обществе, а Кэтрин и Лидии посчастливилось ни разу не остаться без кавалера, что для них и представляло основную прелесть бала. Поэтому они в добром расположении духа вернулись в Лонгборн — деревушку, где они жили, занимая самое видное положение среди тамошних обитателей.
Оставшись наедине с Элизабет, Джейн, которая прежде была весьма сдержанна в своих похвалах мистеру Бингли, призналась сестре, как сильно он ее впечатлил.
— Он таков, каким и надлежит быть молодому человеку, — сказала она. — Разумный, добродушный, полный жизни. И я ранее не встречала столь очаровательных манер — он держится так непринужденно и так безупречно воспитан!
— Да, — ответила Элизабет, — однако в пылу битвы ни он, ни мистер Дарси не спешили хвататься за меч или дубину.
— Что до меня, то я была очень польщена повторным приглашением на танец. Подобного комплимента я никак не ожидала.
— Он и впрямь очень мил, и раз уж он тебе нравится, то я не буду этому препятствовать, хоть ему и недостает отваги. Тебе, бывало, нравились кавалеры гораздо глупее его.
— Ах, Лиззи!
— О, тебе легко удается любить всех людей, ты ведь ни в ком не видишь изъянов. Я ни разу в жизни не слышала, чтобы ты о ком-нибудь дурно отозвалась.
— Мне просто не по душе поспешные суждения.