Рэйко охватил ужас. Ей хотелось брыкаться и кричать, но так она лишь понапрасну потратит силы. Рэйко заставила себя успокоиться, понуждая сонные мозги мыслить рационально. Она должна взять себя в руки и выяснить как можно больше о ситуации, в которой оказалась, узнать что-то полезное, чтобы остаться в живых и держать страх в узде.
Сначала Рэйко сконцентрировала внимание на себе. Веревки, которыми она была связана, лишили ее подвижности. Лицо покрывал черный капюшон, который похитители надели ей на голову. Язык ощущал сухость хлопчатобумажной материи — кляп, засунутый в рот. Ее подташнивало, в голове пульсировала боль, видимо, от опия, который мужчины влили ей в горло, однако в остальном она, похоже, была невредима. Затекшие мышцы и желание писать говорили, что она проспала достаточно долго, чтобы ее успели унести на солидное расстояние от места похищения и от тех, кто ее ищет.
Но возможно, еще никто и не знает о том, что произошло. Возможно, она погибнет, прежде чем кто-нибудь придет на помощь.
Новый приступ страха охватил Рэйко, и словно крылья бабочки затрепетали у нее в груди. Тоска по Сано и Масахиро вспыхнула с такой силой, что она чуть не расплакалась. Но Рэйко усилием воли заставила себя успокоиться и вновь сосредоточиться.
Через толстую материю капюшона она слышала шаги, шуршащие по сухой листве. Сучки трещали, трава шелестела. Мужчины шумно и хрипло дышали. Этот шум вплетался в мешанину звуков — стрекот кузнечиков и цикад, шепот ветра в деревьях. Ухали совы. Впереди послышался надсадный кашель госпожи Кэйсо-ин, позади рыдала Мидори. Где была госпожа Янагисава, Рэйко не знала. Ветви цеплялись за ее одежду, воздух был прохладным и влажным, звенели комары. Дым с сосновым духом проникал сквозь капюшон. Рэйко представила, как похитители несут их по ночному лесу, освещая факелами дорогу. Судя по звукам, за ними следовало еще много людей. Воображение нарисовало ей бесконечную колонну безмолвных фигур в капюшонах.
Внезапно шаги замедлились, а потом и совсем замерли. Тишину разорвал скрип открывающейся тяжелой двери. Потом движение возобновилось, и атмосфера переменилась. Звуки леса отступили, подошвы зашаркали по каменной поверхности. Ветер стих, воздух стал более теплым и насыщенным терпким запахом: они вошли в здание.
Когда дверь с глухим стуком закрылась, Рэйко перевернули головой вверх. Резкая перемена положения вызвала такой приступ тошноты, что ее чуть не вырвало. Она чувствовала, что поднимается наверх, несомая мужчинами, под весом которых скрипели ступени лестницы. Они снова вернули ее в горизонтальное положение, выйдя в пролет, и вновь начали подниматься. Закричали вспугнутые птицы, запищали и захлопали крыльями летучие мыши. Мужчины оставались зловеще молчаливыми. Рэйко представилось всеми забытое узилище. От страха по телу побежали мурашки.