Я вернулась на свое место и машина с дымом включилась. Кто-то попросил тишины и камера начала снимать, и я услышала «Внимание! Мотор!» И я натянула лук над моей головой и прокричала с вызовом в голосе «Люди Панема, мы боремся, мы бросаем вызов, мы положим конец голоду во имя справедливости!»
На местах была мертвая тишина. Она продолжалась и продолжалась.
Наконец-то прозвучал щелчок и отвратительный смех Хеймича залил студию. Он попытался сдержать себя только для того чтобы сказать «И это, мои друзья, как умирает революция»
Шок от услышанного вчера голоса Хеймича, от познания что он был не только официальный, но и имел особое влияние на мою жизнь снова, привело меня в ярость. Я покинула студию немедленно и не отреагировала на его замечание с о студийной будки сегодня. Несмотря на это, я знала что он был прав насчет моего выступления.
Это захватило его с утра для того чтобы убедить других в моей ограниченности и недостаточности образа. И я не могу добиться результата. Я не могу стоять в телевизионной студии одетой в костюм, накрашенной, в облаке фальшивого дыма и вести дистрикты к победе. Это невероятно, как долго я должна мучиться перед камерами. Конечно же присутствие Пита на это повлияло бы. Но одна, я не могу стать Сойкой – пересмешницей.
Мы собрались вокруг огромного стола для переговоров. Коин с ее людьми, Плутарх, Фульфия, моя подготовительная команда, группа с двенадцатого, которая также включала в себя Хеймича и Гейла, также и других, присутствие которых я не могла объяснить, таких как Ливи и Сальная Сью. В последнюю минуту Финик привез Бити в сопровождении Далтона, эксперта по рогатому скоту с 10-го дистрикта. Я предположила что Коин должно быть собрала столь разношерстную компанию для того, чтобы освидетельствовать мой провал.
Но так или иначе, это Хеймич их пригласил, и как я поняла их его слов, что каждый пришел из собственного интереса. Это первый раз когда мы оказались вместе в одной комнате, после того как я его поцарапала. Я избегала смотреть на него прямо, но мельком уловила его отражение на приставном столике который располагался вдоль стены. Он выглядел слегка пожелтевшим и потерял достаточно много в весе, он имел усохший вид. И затем я испугалась, что он умирает. Я должна переубедить себя, что мне это безразлично.
Первое, что сделал Хеймич, это показал пленку которую мы только что отсняли. Я заметила тихий новый возглас рядом с Плутархом и Фульфией. Все, и мой голос и мое тело было несвязным, отдельным как будто я марионетка и мной манипулирует невидимая сила.