– Ну-ка, я посмотрю, как ты на ногах держишься. Вон в ту дверь.
Казус пошел. Медленно, не очень уверенно. Врач покачал головой:
– Далеко ли рассчитываешь так уйти?
– Мне далеко не надо. Только не спрашивай: все равно не скажу.
– Тебе виднее, ты мальчик взрослый…
– Да, еще вот что: пожертвуй мне твой коммик. Мой коллеги унесли – как и все прочее. И немного денег.
– Еще чего! Как же я без связи?
– Тут у тебя связь есть, казенная. А как только навестишь мою келью – в столе, в левом верхнем ящике лежит мой новехонький, купил себе в подарок и выдерживал до дня рождения. Бери и пользуйся.
– Тебе только женщин уговаривать: срабатывало бы без осечки.
– Спасибо за совет. Попробую при случае.
Неро, Дом признаний, утро 14 меркурия
Когда не удается, как это было у Зоры сейчас, восстановить события, не оставившие вроде бы оттиска в памяти, но несомненно самые важные из всего, что происходило в последние дни и часы, остается лишь одно: вспоминать. Не видя света впереди, искать его источник сзади, в прошлом, потому что даже такое освещение хоть немного да помогает разглядеть то, что укрылось под черным покровом забвения.
Этим Зора и продолжала заниматься все в той же камере, под столь же пристальным наблюдением, какое там велось постоянно. Впрочем, тем, кто ее разглядывал, похвалиться было, в общем, нечем: женщина все еще сохраняла почти полную неподвижность, ее нервы, кажется, пришли наконец в порядок, и никаких спонтанных телодвижений она не делала, не вздыхала глубоко, не качала и не вертела головой, не сжимала кулаков, не переплетала пальцы – одним словом, выглядела чуть ли не мумией; только веки моргали изредка да грудь плавно, неторопливо поднималась и опускалась. Все это свидетельствовало вроде бы о ее несокрушимом спокойствии; но так думать могли лишь люди, не знакомые с программой воспитания и обучения девушек в Марианском колледже – а там их прежде всего натаскивали на полное владение собой: что бы ни творилось в твоей душе, – внешне будь как Будда: только улыбайся, щурясь, и по возможности молчи: пусть они сами говорят за тебя, сами себя убеждают – если понадобится, твое слово да будет последним. Именно так она и вела себя сейчас, и наблюдателям не понять было: что же в это время творится в ее сознании? О чем думает, на что настраивается, как собирается себя вести?
Зора же пока никаких планов не строила; воспоминания по-прежнему владели ею, они и были лучом света из-за спины, и не только света, но и немалой энергии – потому что каждому из нас случалось в прошлом черпать энергию для воздействия на будущее, она там есть, надо только уметь ее воспринять и использовать. А в прошлом Зоры, совсем-совсем недавнем, такой энергии было – океан.