— Ну и ответил бы ему: «Не вижу — не стреляю», — перебил я сержанта.
— Как же, товарищ комбат, бой идет, немецкие минометчики тоже не видят. Ну, я и решил тоже подать свой голос. Подряд выпалил, чередуя, десять осколочных и десять бронебойных.
— А бронебойные зачем?
— Они ведь трассируют, товарищ комбат.
— Значит, на психику?..
— Как же, и они палили, и мы палили, ориентируясь лишь по направлениям.
— Кишкарт (покороче)! — приказал я на киргизском языке сержанту.
— Ляпбай (слушаюсь)! Затем наши шли назад. Кто-то сказал, что политрук роты тяжело ранен. Немец все освещал, стрелял из пулеметов, минометов. Мы тоже пошли назад. Лошади не тянут, люди выбились из сил. Тут стог сена. Мы больше часа здесь, товарищ комбат.
В это время вдали опять раздались звуки пулеметных очередей. С воем пролетело и, шлепнувшись в грязь почти рядом со стогом, разорвалось несколько мин.
Я встал с места. В воздухе выли мины, шелестели снаряды. Огненными фонтанами вздымались частые разрывы.
— Значит, красные ракеты — это вызов огня по Тимковским горам, — говорю я Аалы. — Немец ведет огонь, подготовив данные по карте, по площадям.
«Неплохая у них организация, — думаю про себя, — налет мощный».
Неожиданно слышу крепкое русское ругательство.
— Ложись!
— Эй! Краев! Бегом ко мне! — ору во все горло, узнав Краева по голосу.
— Ложись!
— Эй, Краев! Галопом ко мне.
— Бегу!
— Где ты до сих пор болтался?
— По-честному говоря, товарищ комбат, заблудился, только теперь, кажись, вышел на свое направление, — признался Краев. — Долго искали переправу, вброд идти было рискованно. Боялся, как бы не потопить пулеметы.
— А теперь даже к шапочному разбору опоздал. Попов увел свою роту; видимо, решил не блуждать во тьме.
— Куда же он ее увел, товарищ комбат?
— Наверное, в Волоколамск.
Я стал Краеву все рассказывать.
— По всему видно, что перед самым наступлением темноты немцы были уже в Тимкове. Думаю, что это их ГПЗ или разведотряд. Дождь и темнота заставили немцев остановиться в Тимкове, и они выставили охранение.
В это время позади нас шлепнулась и разорвалась с глухим треском мина, а затем в поле там и сям возникли красные вспышки нескольких разрывов.
— Противник думает, что мы подкрадываемся прикрываясь темнотой, — продолжал я прерванный разговор. — По всем признакам, в деревне не так уж много немцев, не больше одной роты. Враг боится, поэтому освещает, обстреливает, сигнализирует своим о том, что встретился и столкнулся с нами, просит помощи, вызывает подкрепление.
— Давайте вышибем, товарищ комбат, — говорит Краев.
— Попов ушел, ты опоздал, Филимонова еще нет. Мы упустили момент, потеряли много времени. Взвод за взводом, роту за ротой терять в такой тьмище... Нет, Краев, атаковать не будем.