Нас, видимо, обоих мучили сомнения, как начать разговор.
— А, Сергей, это ты? — растерянно и фамильярно произнес я это «ты». — Ты хочешь мне что-то сказать.
Его «доложить» меня окончательно сбило с толку.
— Да, военные не «сказывают», а «докладывают», — поправил я себя, — Ну, что? Докладывай!
Почувствовав мою растерянность, Танков запнулся, но, подавив смущение, доложил:
— Бозжанов, товарищ комбат, свои пулеметы в лес потащил, новые позиции выбирает, здесь же пулеметные гнезда вырыты и замаскированы, как вы приказали. Как же, товарищ комбат, нам без пулеметов?..
— Пулеметы будут у вас. И вы пойдете в лес. Я решил деревню не занимать.
— А окопы, что мы вырыли? — вырвалось у Танкова.
— Они вроде запасной позиции будут, на всякий случай...
Я познакомил Танкова со схемой Рахимова и приказал:
— Идите в лес, присмотритесь к местности, наметьте позиции взводам. Будем сообща держать в огневых клещах подступы к Горюнам.
Танков ушел. Я стал наносить на карту свое окончательное решение и писать легенды.
Вспомнились слова генерала: «Нелегко командиру принимать решение. Никогда не пренебрегайте советами людей...»
* * *
К полудню в Горюны приехал на вороном коне начальник артиллерии нашей дивизии подполковник Виталий Иванович Марков. Низкорослый, с прямым носом, прищуренными серыми глазами, на вид — не больше сорока. Слезая с лошади и здороваясь со мной за руку, он сказал:
— Меня к вам послал генерал. Его самого вызвали в штаб армии.
Когда мы вошли в избу, все встали, приветствуя подполковника. Поздоровавшись со всеми за руку, Марков не спеша разделся, сел и, поглаживая светлые волосы, сказал в тоне не приказа, а как бы просьбы:
— Вы, ребята, идите погуляйте, мне нужно с комбатом поговорить.
Офицеры и солдаты безмолвно вышли. Марков развернул свою карту на столе и, разглаживая ее, сказал:
— Трудно приходится, но люди, по совести говоря, дерутся хорошо. Уже вторые сутки держим противника.
Много потеряли людей и техники, но пока деремся. Сегодня наша авиация неплохо работала, и это нам очень помогло...
Далее Марков по карте подробно сориентировал меня в обстановке, показал, на каких рубежах какой полк ведет бой, где и когда вклинился в нашу оборону противник. На его рабочей карте, которую он вел с артиллерийской педантичностью, линия фронта располагалась глубокими зигзагами, напоминая русло извилистой реки.
Он с тревогой говорил о том, что к исходу дня противник может ввести в бой свои вторые эшелоны, которые, видимо, выдержали бомбежку нашей авиации и приготовились к бою. Марков опасался, что наши не выдержат до вечера. Говорил, что генерал поехал к командующему просить подмоги или разрешения отвести полки под покровом ночи на следующий рубеж...