А Молотов в это время разъяснял депутатам Верховного Совета, что «…не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за «уничтожение гитлеризма», и поздравлял посла Шуленбурга с «победами германских армий».
Теперь же, когда товарища Сталина прижало, он стал требовать от англичан второй фронт, и немедленно, и «оттянуть» на себя с советско-германского фронта 30–40 дивизий - это в дополнение к тем 38 дивизиям вермахта, которые дислоцировались во Франции и Бельгии.
Проведение десантной операции такого масштаба требовало гигантских материальных ресурсов, огромного количества транспортных и специальных судов (Англия потеряла уже более 2000 кораблей), завоевания господства на море и в воздухе, подавляющего превосходства в живой силе и технике (в метрополии имелось 39 дивизий, причем британский флот был в состоянии обеспечить переброску лишь шести из них). Гитлер, ввиду нехватки сил и средств, так и не решился на прыжок через Ла–Манш, еще меньше шансов на успех было осенью 1941 года у Черчилля, о чем он прямо заявил советскому послу в Лондоне И.М. Майскому.
После советской победы под Москвой вопрос о втором фронте потерял для Сталина актуальность. Это явствует из его бесед с министром иностранных дел Великобритании Антони Иденом, проведенных в период с 16 по 20 декабря. Последний прибыл в Москву для заключения договора о союзе в войне с Германией и послевоенном сотрудничестве. Сталин же дал ясно понять, что гораздо больше его интересует вопрос о будущих границах СССР. Он настойчиво требовал от Идена признания в договоре границ Советского Союза 1941 года, заявив при этом: «Наши войска могут в близком будущем вновь занять балтийские государства».
Вождь настолько уверовал в прочность своего положения, что в виде уступки за признание Англией западных границ СССР готов был снять требования об открытии второго фронта. Теперь его больше заботило подтверждение западными демократиями территориальных приобретений, полученных в результате сговора с Гитлером (!), в том числе раздела Польши, из-за которой Великобритания, собственно, и ввязалась в эту войну. Иден, ссылаясь на Атлантическую хартию, отказывался давать конкретные обязательства по этому вопросу. «Какая еще хартия?» - возмущались в Кремле. - Ведь всем известно, что «соответствующие территориальные изменения были произведены согласно волеизъявлению населения данных территорий». Вот оно что: английское правительство «стоит за расчленение Советского государства»! А раз так, заявил Сталин, то и договора никакого не будет.