Сталин покачал головой и, уходя от чем-то неприятной для него темы, резко спросил:
— Значит... вы утверждаете... что этот источник – надёжен... и поступающая информация – серьёзна?
— Так точно, товарищ Сталин. Мы полагаем, что это крайне важный источник и его следует поддерживать, усиливая уровень доверия сторон.
— Доверия... Вопрос доверия с этим... бароном... встаёт уже не в первый раз. Чем он ещё... недоволен?
— Катехизис передал с последней эстафетой требование прекратить его открыто разрабатывать, иначе, как он сам пишет: "столь грубые и дилетантские действия с вашей стороны неизбежно вызовут интерес ко мне со стороны гестапо".
"Понимаю... жалуешься на "соседей", товарищ командир корпуса. Так? Хорошо!"
— Но если не вы его разрабатываете... тогда кто? — "Удивился" вслух.
— Мы – нет. У меня есть мнение, что об этом можно спросить товарища Москвина[294]...
- Хорошо. Мы поговорим с товарищем Москвиным,... и с другими товарищами... поговорим тоже. Как учит нас история – доверие очень дорого стоит, и не следует начинать "дружбу" с подозрений!
Сталин не стал продолжать, тем более фильм уже завершился.
— Спасибо, товарищи... нам есть о чем подумать. — Сказал он, прощаясь с военными разведчиками.
"Вышинскому, Пятницкому[295] и Трилиссеру придется умерить... аппетиты. Это не их люди,... пусть куда не надо не суются. Пусть занимаются... своим делом в первую очередь..."
— А... таварища Галатею... паблагадарите... харошее кино...
Из приказа ? ... от ...июня 1936 г.
...
Лейтенанту Ж. Буссе присвоить воинское звание старший лейтенант...
Сказать по правде, Ицковичу нравилась эпоха, в которой волею судьбы он очутился. Для человека не стеснённого в средствах межвоенная Европа оказалась весьма уютным и приятным во всех отношениях местом. Впрочем, "имея деньги", и в каменном веке, наверное, можно совсем неплохо устроиться. Но если без шуток, то Олег вполне уже вжился в это время и в себя, любимого, каким он стал здесь и сейчас. Более того, если по началу он и чувствовал некоторое раздражение, натягивая шёлковые кальсоны или пристегивая носки к носкодержателям, то свыкся с этим на удивление быстро. И теперь уже получал настоящее эстетическое, а порой и эротическое удовольствие, освобождая Кайзерину или Вильду от всех этих женских "штучек", о каких в "своем времени" если и знал, то только понаслышке. Было в этом нечто, было! И то, что он в этом нашёл, не только не мешало, но напротив, добавляло остроты в обыденность "личной жизни". А бикини... Да, бог с ними, с этими кусочками ткани. В конце концов, совсем без них еще лучше.