— А вы, женщина, — лейтенант? — добавил "отзыв" Олег уже от себя, слегка переделанной цитатой из "Гусарской баллады".
Татьяна улыбнулась и, уходя от скользкой темы, спросила:
— А ты знаешь, что арманьяк производят совсем недалеко от тех мест, где родился д'Артаньян?
— Да что ты говоришь?! — Удивился Шаунбург, он никогда, кажется, не знал, где на самом деле находятся все эти французские Шампани, Коньяки и прочие Божоле.
— Ты не знал! — Победно улыбнулась Жанна. — Ладно, дай мне глотнуть. Только совсем чуть-чуть.
— А я много и не дам! — Баст демонстративно налил ей арманьяк в тот наперсток, который служил его фляжке крышечкой.
— Все ясно: жмот!
"Черт, а это откуда? Какой-то фильм..." — попытался вспомнить Олег...
— Мы, немцы, народ прижимистый, — улыбнулся Баст, сделав порядочный глоток. — Ты разве не знала?
— Знала, — серьезно кивнула она и выпила свой "грамм". — Все боши свиньи и скупердяи!
— Ну, что ж... — Олег достал сигарету, повертел в пальцах, подыскивая правильные слова, но потом решил, что дело не в форме, а в содержании, и заговорил, так и не прикурив: — Через три года здесь начнется война, — сказал ровным голосом. — А в Союзе чистки, считай, уже начались...
— Так! И? — Таня тоже смахнула с лица веселость.
— Я к тому, что Южная Америка далеко и в отличие от Африки имеет вполне цивилизованные города, где...
— Что, правда? — именно этим, ехидным голосом, что Олег "услышал" и спросила Татьяна.
— Вполне. Чили, Бразилия, Аргентина, в конце концов! — не повелся Олег.
— "Зачем нам, поручик, чужая земля?" — Пропела вдруг Таня.
— Мне незачем, — пожал плечами Ицкович. — Я...
— Спасибо, Олег, — как-то неожиданно мягко и душевно сказала Таня, не отводя взгляда, ставшего, напротив, неожиданно твердым. — Но никуда мы не поедем.
"Мы! Или она просто?.."
— Я не о себе забочусь.
— Я поняла, — кивнула она. — Но ты себе никогда этого не простишь. И мне не простишь.
— Не простишь! — Повторила она, останавливая Олега жестом руки. — Даже если никогда слова не скажешь, все равно не простишь. А я... Впрочем, это не важно пока, — прервала она какую-то свою мысль, не захотев озвучивать. — Но ведь и я себе не прощу. Я уже думала об этом... Что ты делал в Праге? — спросила она вдруг.
— Я убил Гейнлейна, — забывшись, по-немецки ответил Олег.
— Писателя?! — Округлила глаза Таня.
— Какого писателя? Ах, вот ты о чем! — усмехнулся Олег, сообразив, в чем тут дело. — Во-первых, не Хайнлайна, который живет в США, а Хейнлейна, который лидер судетских немцев.