Однако сейчас химик как раз в очередной раз, под негромкие смешки собравшихся, скандалил, перекрикивая шум турбин, с первым помбуром Серегой Сотниковым. Вообще, они всегда скандалили по мелочам при том, что в паре работали исключительно хорошо. На сей раз поводом для скандала послужил еще один элемент поклажи химика — гитара в потертом чехле, которую он таскал с собой из города, терзая уши собравшихся не слишком мелодичной (слух — его ведь не купишь) музыкой. Судя по всему, химик ухитрился зацепить Серегу по голове и теперь они громко обвиняли друг друга во всех тяжких. Правда, химик явно проигрывал — трудно ругаться матом с тем, кто матом разговаривает. Однако на сей раз это быстро надоело их попутчиком.
— Вась, да уймись ты, — бурильщик, Виктор Шурманов, мужик серьезный и уважаемый (двадцать лет в бурении и две ходки) протянул руку и дернул химика за полу пуховика. — И ты, Сергей, сядь и заткнись. Сотников, б… Я кому сказал!
Увещевание подействовало — Сотников уселся и с видом победителя задрал нос. Вообще, парень он был шебутной, но добродушный, так что для него инцидент был исчерпан. Химик от рывка Шурманова плюхнулся на свое место секундой раньше, только и успев буркнуть «повесишься на барите».[4] Впрочем, эту угрозу никто всерьез не воспринял — чего-чего, а подлянок от химика пока что не было.
Наконец все расселись по жестким сиденьям вдоль бортов, кто-то пристегнулся, кто-то привычно не стал. Конечно, по технике безопасности пристегиваться положено, но, во-первых, ремни были расположены неудобно, во-вторых, сработала исконно русская (хотя здесь были не только русские, но и татары, украинцы, азербайджанцы, белорусы, дагестанцы… даже чеченец один был, не говоря уж о коми и прочих ненцах) надежда на авось и, наконец в-третьих, некоторые после Варандейской трагедии[5] просто боялись пристегиваться. Впрочем, механик, которому положено проверять соблюдение правил, не обратил на это внимания — давно летал и отлично знал, что буровики все равно его проигнорируют.
Загудела сильнее турбина, винты завертелись быстрее и вертолет, несколько раз качнувшись, оторвался от заснеженных бревен вертолетки. Со стороны взлетающий в темноте вертолет довольно красивое зрелище, но сидевшие внутри могли только наблюдать из иллюминаторов серую мглу тумана, да и свет, который по прежнему горел в кабине, видимости пассажирам не улучшал. Впрочем, спустя несколько секунд вертолет из тумана выпрыгнул — оказалось, что туман хоть и густой, но стелется довольно низко, во всяком случае, освещенный по всем правилам кронблок