Ни один из приближающихся на молодого не походил. Но и на старого тоже.
— Людей ведут, — буркнула Мильва, движением головы указывая Геральту на группу, выходящую из леса вслед за шестеркой краснолюдов. — Не иначе, как беженцев, глянь, все поклажей увешены.
— Да и сами тоже неплохо нагружены, — заметил Лютик.
Действительно, каждый краснолюд тащил груз, под которым запросто свалился бы не только человек, но и конь, что послабее. Кроме обычных наспинных мешков и котомок, Геральт заметил небольшие туески, солидный медный котел и что-то вроде маленького сундука с ящиками. Один нес на плече колесо от телеги.
Передний шел налегке. За пояс у него был засунут небольшой топорик, за спиной — длинный меч в ножнах, обернутых полосатыми кошачьими шкурками, на плече зеленый, мокрый взъерошенный попугай. Именно передний с ними и поздоровался.
— Приветствую! — рявкнул он, останавливаясь посередь дороги и упираясь руками в бока. — Времена такие, что лучше волка повстречать в бору, чем человека, а если уж выпало человека, то сподручней встречного стрелой из самострела попотчевать, чем добрым словом поприветствовать! Но кто песней здоровкается, кто музыкой представляется, тот, видать, свой мужик. А может, и своя баба, прошу прощения у милой дамы! Приветствую. Я — Золтан Хивай.
— Я — Геральт, — представился после недолгого колебания ведьмак. — Пел Лютик. А это — Мильва.
— Крррва мать! — проскрипел попугай.
— Захлопни клюв! — буркнул на птицу Золтан Хивай. — Прощения прошу. Мудрая эта заморская птица, но невоспитанная. Десять талеров за чудака отдал. Фельдмаршал Дуб зовется. А это остальная моя компания: Мунро Бруйс, Язон Варда, Калеб Страттон, Фиггис Мерлуццо и Персиваль Шуттенбах.
Персиваль Шуттенбах был не краснолюд. Вместо всклокоченной бороды из-под мокрого капюшона выступал длинный и острый нос, безошибочно указывающий на принадлежность владельца старой и благородной расе гномов.
— Эти, — указал Золтан Хивай на сбившихся неподалеку в кучку людей, — беженцы из Кернова. Одни бабы с ребятней. Больше их было, но Нильфгаард окружил их три дня тому, вырезал и рассеял. Мы наткнулись на них в лесах и теперь вот сообща идем.
— Смело идете, — позволил себе заметить ведьмак. — По дороге с песнями.
— Не думаю, — тряхнул бородой краснолюд, — что топать с плачем было бы лучше. От Диллингена шли лесами, тихо и скрытно, а когда войска прошли, выбрались на тракт, чтобы время нагнать. — Он осекся, глянув на побоище.
— К таким картинкам, — указал он на трупы, — мы уже попривыкли. От самого Диллингена, от Яруги на трактах одна смерть… Вы из этих?