Но в глубине души Бриони не могла не признать: ей было бы приятно увидеть сейчас задумчивое внимательное лицо капитана. Все-таки странно, что она вспомнила о нем в таких обстоятельствах и с такой теплотой.
«Мероланна. Как же я могла забыть о милой старенькой тетушке Ланне!»
На самом деле тетушка Ланна приходилась Бриони двоюродной бабушкой. Конечно, она будет счастлива обнять свою внучатую племянницу. Но каково ей сейчас? Бриони ощутила острый приступ сострадания. Бедная, бедная тетушка! Наверняка с ума сходит от горя и тревоги. Ее обожаемые близнецы исчезли, а от привычной жизни остались лишь воспоминания. Но Бриони не сомневалась, что Мероланна сумеет выдержать любые тяготы. Она будет жить ради других, ради спасения семьи, ради новорожденного сына Олина и Аниссы. Вспомнив о младенце, Бриони ощутила мгновенный укол ревности. Конечно, тетушка Ланна окружит его своими заботами. До последнего вздоха она будет оберегать семью Эддонов.
«Тетя, милая тетя, я непременно вернусь и крепко сожму тебя в объятиях! Я расцелую твои старые щеки, и они покроются румянцем. Представляю, сколько ты прольешь радостных слез. И сколько слез пролью я сама…»
В самом деле, старая герцогиня частенько плакала от радости, а в часы печали глаза ее оставались сухими. Внучатая племянница унаследовала эту привычку.
«Ты будешь гордиться мной, — продолжала свой беззвучный монолог Бриони. — Знаю, ты скажешь: нашей Бриони ума не занимать. И храбрости тоже. Эта девочка поступила в точности так, как сделал бы ее отец…»
Голова Бриони склонялась все ниже, мысли о предстоящем дне кружились у нее в голове и становились все более туманными. Наконец усталость взяла свое, и принцесса погрузилась в сон.
Беглецы достигли холмистого побережья на севере Марринсвока как раз в тот час, когда рассветное солнце позолотило гребни волн, разбивавшихся о камни пустынной бухты. Бриони высоко подоткнула домотканую юбку, которую ей дала Эна, и помогла девушке из племени скиммеров вытащить лодку на мокрый песок. По-прежнему дул ледяной ветер, высокая трава на дюнах качалась под его порывами, как волны.
— Где мы? — спросила Бриони.
Шасо ничего не ответил, выжимая свою потрепанную одежду. Бриони пришлось переодеться в юбку и кофту Эны, а старому воину досталась просторная, побелевшая от соли рубаха Турли и линялые штаны, едва доходившие до колен. Это одеяние никак не соответствовало изборожденному морщинами после долгого заключения лицу Шасо дан-Хеза; оно делало его похожим на древнего духа, ради потехи напялившего на себя детские обноски.