Так, одно из самых крупных народных движений начала XV века в Китае, вспыхнувшее в 1420 году в Шаньдуни, началось с захвата крепости Сешипэн отрядом восставших под предводительством «вещей женщины» Тан Сай-эр. Она удерживала крепость до тех пор, пока к ней под «красно-белым флагом» восстания не прибыли на выручку другие отряды. После падения крепости эта отважная женщина, которую полководцы династии Мин даже считали «колдуньей» и относили ее к числу других «разбойников-волшебников», спаслась и укрылась в даоском монастыре, приняв монашеский сан, продолжала «подстрекать к мятежу» окрестное население. Правительство вынуждено было послать в этот район специальный отряд, чтобы тот хватал и отправлял в столицу для опознания всех подозрительных женщин-даосок, занимающихся «ворожбой». Чем не китайская Жанна д'Арк или «старица Алена» (командир одного из отрядов Степана Разина), возглавлявшие большие отряды и даже целые армии мужчин, а затем обвиненные в «колдовстве» и ереси и сожженные на костре как «ведьмы» — одна во Франции, другая в России?..
Видимо, и в случае с «госпожой Цин», принявшей на себя руководство огромным пиратским флотом, проявила себя давняя «матриархальная» традиция, пустившая глубокие корни в земледельческом Китае, древняя и наивная вера в магическую силу женщин-предводительниц. А может быть, это связывалось с прежним статусом ее мужа в системе пиратской иерархии, с нежеланием группировавшихся вокруг своего покойного лидера соратников менять сложившийся «статус-кво» и терять свое прежнее привилегированное положение? Вероятнее всего, как и показали дальнейшие события, «госпожа Цин» на самом деле отличалась высокими организаторскими талантами и умением командовать людьми. Не случайно же еще при жизни мужа ей было доверено руководство «ядром» армады — «красной флотилией» самого Цина.
...Новый «адмирал» ввела в пиратском флоте суровую дисциплину, заставив мужчин не сходить с кораблей на берег без специального на то разрешения (за это ослушнику в присутствии всей команды судна на первый раз протыкали уши, а при повторном нарушении приказа казнили). Под страхом смертной казни пиратам запрещалось утаивать и присваивать что-либо из добычи, подлежащей дележу между всеми членами «вольного братства», причем индивидуальная добыча делилась таким образом, что ее владельцу доставалось двадцать процентов из ста. Кроме того, чтобы снискать поддержку у местного населения, «госпожа Цин» запретила традиционные грабежи и кражи в селах и деревнях за исключением конкретных пунктов, на которые совершался набег. За все продукты, изъятые у местного населения во время стоянок, пиратам предлагалось платить из своего кошелька