— Скажу. Ты!
Сулейменов в исступлении колотил Шамамедова тростью. На голой спине у бедняги прямо на моих глазах вздувались красные, кровоточащие полосы. Бил его до тех пор, пока трость не переломилась...
Непес тоже в долгу не остался, поднялся и головой ударил того в живот. Сам не удержался, упал, и Сулейменов не устоял: одна-то нога у него короче. На Донбассе он командовал карательным взводом, и там в бою с партизанами его ранило. Бог шельму метит. Партизаны окружили карателей, но Сулейменову удалось вырваться. Когда партизаны все же нагнали его, он метнул в них гранату. С испугу-то не рассчитал, граната ударилась о ближайшее дерево, разорвалась, и осколок задел его в ногу. И все-таки спасся, гадина.
Абдуллаев помог подняться Сулейменову, усадил на стул Шамамедова и с такой силой ударил его кованым каблуком, что Непес слетел на пол, ударившись головой о железную ножку кровати, и потерял сознание.
Я повернулся, вижу, как Дарганли злорадно ухмыляется. Зверь!.. Человек умирает, а он радуется. Потом Непес открыл глаза, зашевелился.
— Так кто третий? — Мадер стоял над распростершимся на голом полу Непесом.
— Может быть, Кулов? — угодливо вставил Дарганли.
— Сейчас не время старые счеты сводить, — сказал Мадер. Он знал, что мы с Дарганли постоянно ссорились. — Если вы не смогли узнать третьего, то потрудитесь, эфенди Дарганли, придержать язык за зубами. Теперь вашей помощи не требуется, я сам отыщу. Если вздумаете с кем-либо поделиться этой историей, не забудьте сказать, что вторым-то вы были сами... — Мадер обвел глазами всех, кто находился в комнате. — А может, вам самому не хотелось вылетать из Крыма?.. Кто отвечал за техническое состояние самолета? Немецкий пилот и вы! В аварии самолета тень падает и на вас. Вы — крымский татарин. Здесь, в Крыму, проживают ваши родичи, вы обзавелись какими-то сомнительными знакомствами с женщинами, и потому, наверное, не было особой охоты улетать из родных мест в неизвестность...
Ошеломленный Дарганли хотел что-то возразить, но майор тоном, не допускающим возражения, добавил:
— Учтите, мой эфенди, что маленький язык, как говорят на Востоке, нередко бывает причиной больших несчастий.
Дарганли выскочил из комнаты как ошпаренный. Я остался. Шамамедов снова был без сознания.
— Может, третьего и не было, господин майор? — Хитрец Сулейменов решил, что Мадер ждет именно такого вопроса. — Шамамедов поверил Дарганли, значит, не мог от него скрыть своего единомышленника. Неужели ему чужая жизнь дороже своей? Теперь же Дарганли нам просто голову морочит, хочет поводить нас за нос и сорвать задание.