Зная, какую ставку делали фашисты на мулл в воспитании личного состава, Таганов позаботился, чтобы деятельность священнослужителей контролировалась кем-либо из заместителей начальника отдела пропаганды. Мадер согласился с предложением Ашира и обязал его самого взять под личную опеку работу мулл.
Советский разведчик начал с того, что бегло ознакомился с картотекой на всех служителей и решил побеседовать в первую очередь с неким Эреном Атдаевым, которого на должность дивизионного обер-муллы рекомендовали Мадер и «всемусульманский муфтий», чья резиденция находилась в Варшаве. Таганов внимательно разглядывал его фотографию. Ба, да это же старший сын Атда-бая, раскулаченного Советской властью. Ашир был наслышан о байском сынке, перед войной бежавшем в Иран, а его два брата после бесславной гибели отца, кажется, остались в Туркмении. Но знает ли он о Таганове? Правда, туркменские чекисты, отрабатывая легенду разведчика, вероятность такой случайной встречи предусматривали, хотя лучше бы она не состоялась.
Убедившись, что обер-мулле фамилия Эембердыев вряд ли о чем говорит, взвесив все «за» и «против», Ашир вызвал к себе байского отпрыска. Тот не заставил себя ждать, пришел в черной эсэсовской шинели, повязанный новенькой чалмой, неуклюже щелкнул каблуками, вытянув руку в нацистском приветствии. Сразу же заговорил с Тагановым словно со старым знакомым.
— Благодарение аллаху! — Его губы, синие и толстые, как обветренные бараньи почки, не смыкались. Даже взглядом исподлобья он походил на своего отца. — Наконец-то вижу человеческое, туркменское лицо...
— Мы с вами, кажется, никогда не встречались.
— Да, но господин Фюрст хорошо о вас отзывался. Не то что эти каторжные морды здесь. Они мне еще в Сибири осточертели.
— Неужто? — удивился Таганов, хотя знал по картотеке, что Атдаев за соучастие в убийстве братьев-хонгурцев на колодце Ярмамед был осужден и сослан в Зауралье. — А что, среди вашего брата, мулл, тоже есть... каторжане?
— Есть! Так и ждут, чтобы к большевикам переметнуться.
— Любопытно. А среди солдат?
— Сколько угодно!
— Вот уж не думал. Кто, например?
— Многих я по именам не знаю, но могу узнать. А мулл своих знаю.
— Тогда садитесь и пишите. — Таганов протянул Атдаеву карандаш, положил перед ним бумагу. — Постарайтесь никого не забыть. Это очень важно.
Когда обер-мулла закончил составление списка неблагонадежных, Таганов решил заодно проверить его познания в истории мусульманского движения.
— Словом, их всех, — Ашир ткнул пальцем в список, — можно отнести к собратьям Абу Джахла