Но у Фюрста был в то время другой источник информации. Секретный агент Роберт докладывал: «Группа туркестанцев из первой роты во главе с Байджановым готовится к переходу на сторону партизан, связь с которыми поддерживается через гимнастку цирка-шапито». Он обращал особое внимание на то обстоятельство, что большинство участников группы завербованы в дивизию заместителем начальника отдела пропаганды дивизии Аширом Тагановым.
Над этим стоило подумать. Фюрст думал и действовал.
Ночью гестаповцы окружили лагерь, ворвались в казарму, схватили многих туркестанцев. После жестокой борьбы в их руки попал и Байджанов, который успел в перестрелке убить двух немцев. Той же ночью был оцеплен цирк-шапито. Искали гимнастку, но ее в вагончике не оказалось.
Таганов как раз вернулся из командировки и в последний момент успел предупредить Марию. Проболтался сам же Джураев, пытавшийся накануне ночного налета разговорить его.
— Ты что, свою кралю Байджанову передал? — Он ухмыльнулся и отпустил грязную шутку по ее адресу. — Не боишься, что ее уведут? Я бы поостерегся закона, запрещающего неарийцам вступать в интимную связь с немками...
И Ашир, видя, что Джураев явно провоцирует его, на всякий случай решил вывести Белку из-под удара. Чутье не обмануло разведчика.
Всех задержанных долго и мучительно пытали. Особенно изощренно Фюрст измывался над Байджановым, у которого нашли обрывки записки, написанной его рукою: «Готовься, друг... Я знаю человека, который выведет нас из этого ада... Теперь... свою дорогу. Жаль, долго обсуждали впотьмах... рядом... это надежный... товарищ, зовут его...» Текст в иных местах обрывался — Байджанов при аресте успел разорвать, но всю записку съесть не успел. На съеденных клочках значилось и имя Ашира.
— Кто этот человек? — допытывался Фюрст. — Скажи, и я освобожу тебя.
Байджанов упорно молчал.
Перед рассветом арестованных, измученных пытками, вывели за колючую ограду лагеря. На виду у казарм им приказали рыть могилы, но никто не двинулся с места. Окруженные цепью немецких автоматчиков, они стояли на холодном порывистом ветру, смело глядя в глаза палачам.
Фюрст, достав из кобуры «вальтер», мелкими шажками подошел к Байджанову.
— Героем хочешь умереть, бандит? — Оберштурмбаннфюрер ткнул пистолетом в его лицо. — Видишь, какое у «вальтера» маленькое дуло? Нажму на спусковой крючок — из этой дырочки вылетит кусочек свинца... И кутарды[39] Байджанову! В последний раз спрашиваю, скажешь имя?!
Байджанов хотел засмеяться, но получилась кривая усмешка: лицо после пыток покрылось сплошными кровоподтеками.