Таганов лично руководил всей операцией. В эти минуты от него особенно требовалась железная воля. Он действовал решительно и непоколебимо, приказал поскорее углубиться в лес, переправиться через реку и держать путь в расположение партизанской бригады. Сам Ашир ушел с последней группой, которая подожгла склады с боеприпасами и горючим.
В ночной тишине, изредка разрываемой далекими выстрелами, раздавался негромкий окрик:
— Пароль?
— «Москва»!
— «Ашхабад». Проходите, товарищи...
Когда все собрались, Таганов построил людей. Партизанский связной вынул ракетницу. В небе зажглись и поплыли три красные звездочки...
Вскоре из-за леса донеслось дружное «ура!».
— Наши атакуют станцию, — сказал связной. — Ну что, поможем, товарищи? Тогда пошли.
Командование бригады приняло решение окончательно разгромить крупный немецкий гарнизон в Юратишках. И тут большой подмогой стали Таганов и его товарищи, прекрасно знавшие расположение оборонительных сооружений и огневых точек у гитлеровцев. Партизаны захватили богатые трофеи, сожгли целый эшелон с горючим...
Утром следующего дня из чекистского отряда «Неуловимые» в Москву, в Ставку Верховного Главнокомандующего, была отправлена радиограмма. В ней лаконичным военным языком сообщалось о ночном бое, об уничтожении и пленении свыше трехсот гитлеровских солдат и офицеров, о переходе на нашу сторону теперь уже бывшего «Ост-мусульманского батальона СС».
На партизанских тропах, начальником разведки чекистского отряда завершал свою военную биографию Ашир Таганов. Воевал, пока не была очищена от врагов вся Белоруссия. Отличился во многих боях, сам ходил брать «языка», когда штабу требовались срочные данные о противнике, пускал под откос эшелоны гитлеровцев.
...Отгромыхала последними залпами кровопролитная война. Солдаты вернулись с ратного поля домой, к мирному труду. Но для воинов «бесшумного фронта» битва еще не окончилась. Тайная, незримая, она шла всюду — и там, где еще вчера умирали в бою солдаты, и там, где никогда не гремели выстрелы.
Немало сил и труда пришлось затратить Аширу Таганову в послевоенное время. Он многие годы ездил по городам и селам страны, разыскивая засланных фашистских агентов, многих из которых знал в лицо. Иные ему были известны лишь по кличкам, приметам, других запомнил по адресам и фамилиям их родственников Год, проведенный советским разведчиком в глубоком тылу врага, стал как бы шифром его памяти.
КОНЕЦ ПУТИ
Старый каракурт полз к своей норе и наткнулся на лужу, разлившуюся после ливня. Увидев поблизости черепаху, взмолился: