мир спасли двое орков.
— Очень может быть, — задумчиво произнес Бальбок.
— Но это не должно нас волновать, потому что мы сами позаботились о своей награде. Этот глупый охотник за головами и его эльфийские друзья даже не заметили, как мы вытащили колесницу из сокровищницы прямо у них под носом.
— Раз уж ты заговорил о том, что мы тащим, — прохрипел Бальбок. — Может быть, не стоило мне убивать Грайшака.
— Это еще почему?
— Потому что тогда нам не пришлось бы волочь колесницу самим. Мы запрягли бы в нее Грайшака, а сами уютненько устроились бы на золоте.
— Доук, — возразил Раммар, отмахиваясь от него, — лучше уж я сам дотащу золото до дома. Ты только представь, что скажут в больбоуге, когда мы вернемся, нагруженные эльфийскими сокровищами.
— Они присягнут нам на верность, — заверил его Бальбок. — И возможно, изберут меня новым главным.
— Тебя? — Раммар уставился на брата сбоку. — А почему именно тебя?
— Потому что это я зарубил Грайшака, — недолго думая ответил Бальбок. — По нашей традиции я стану новым главным в больбоуге.
— Хм, — заметил Раммар — на это он даже не нашелся, что возразить.
— Но знаешь что? — спросил Бальбок.
— Ну, что еще?
— Я скажу, что мы сделали это вдвоем. Тогда мы оба станем главными. Корр?
— Корр.
Они молча потащили нагруженную золотом колесницу дальше по дороге, тянувшейся через лес Тровны. Наконец Бальбок вновь неуверенно заговорил.
— Раммар?
— Да, Бальбок?
— Есть кое-что, чего я никак не могу понять.
Раммар вздохнул, но поскольку брат собирался сделать его главным наравне с собой, впервые отказался от того, чтобы обругать его умбалом.
— Что ты хочешь знать? — спросил он поэтому, заставляя себя успокоиться.
Какое-то мгновение Бальбок колебался.
— Что именно? — спросил он затем.