ты этакий? — Вены на лбу его вздулись, ноздри затрепетали. — Мне что, череп тебе размозжить, чтобы доказать тебе, что я это я?
— Нет, — ответил Бальбок, широко ухмыляясь и опуская секиру, — не нужно этого. Теперь я знаю, что ты — настоящий Раммар.
— Вот как? И откуда ты это узнал?
— Потому что ты меня ругаешь. Другой Раммар вел себя довольно странно. Слишком приветливый был и милый, а ты вечно в плохом настроении и ужасно ко мне относишься.
— Вот как, вот как… — Раммар польщено ухмыльнулся, обнажив желтые зубы. Для орка лучший комплимент — назвать его злым и отвратительным.
Бальбок забросил за спину ранец и, подняв полевое знамя Рурака и слегка отряхнув его от грязи, приготовился выступать.
— Еще один вопрос, — сказа он, когда Раммар уже собрался идти.
— Ну, что еще?
— Ты сказал, что гуль, с которым тебе пришлось иметь дело, выглядел совсем как я…
— Да, и что?
— Как ты понял, что это не тот Бальбок?
В ухмылке Раммара появилось что-то волчье.
— А кто говорит, что я это понял? — удовлетворенно ответил он. — Этот парень выглядел совсем как ты и уже только поэтому действовал мне на нервы — вот я его и прибил…
Скука.
Именно это слово наилучшим образом описывало состояние Аланны.
Запертая между каменными стенами, пленница вечного льда, — дни казались ей бесконечными, наполненными ритуалами, давно потерявшими свой изначальный смысл.
Время…
В этом месте, на краю света, это слово ничего не значило; оно текло так медленно — точь-в-точь как кровь в теле Аланны.
Иногда, когда она просыпалась, у нее возникало чувство, будто сердце ее перестало биться. Тогда она представляла себе, что жизнь ее окончена, что она начала свой путь к Вечным Берегам и по ту сторону туманов смертного мира ее ждет вечная радость.
Заминка была в одном — так быстро Аланна умереть не могла. Она была эльфийкой. И она была обречена вечно влачить рутинное существование.
День за днем.
Год за годом.
Десятилетия.
Столетия…
Было время, когда Аланна была счастлива принадлежать к касте Шакары и быть одной из тех, кто избран нести тайну в будущее. По летоисчислению смертных, это было более трех сотен лет назад — три сотни лет, когда Аланна не делала ничего, кроме как проводила древние церемонии и ритуалы и хранила память.
Но зачем?
И для кого?
Чем больше задумывалась над этим Аланна, тем сложнее становилось отвечать на эти вопросы. Вначале, только появившись в храме, она была уверена в том, что выполняет важную задачу во имя благополучия народов амбера — как называли эльфы Землемирье.
Но по прошествии первого столетия пришли сомнения. Действительно ли есть смысл в ее действиях? Пророчество, произнесенное много сотен лет назад, не исполнилось. А Аланне так хотелось встретиться с кем-то, в чьем лице должно было исполниться предсказание.