" Этим означает великую заботливость, какую свойственно иметь учителю об учениках. Апостолы были и воины, и земледельцы, и пастыри, имевшие дело не с землей, не с бессловесными животными, не с чувственными врагами, а с разумными душами и с бесовскими ополчениями. Заметь, как он везде соблюдает соразмерность, стараясь сказать только полезное, а не излишнее. Не сказал: какой воин служит и не богатеет? но: кто воинствует своими оброки когда? Не сказал: кто насаждает виноград, и не извлекает золота, или не собирает всего плода? но: "не ест плодов его?" Не сказал: кто, пася стадо, не продает ягнят? но как? – "не ест молока от стада?" Не от ягнят, а от молока, выражая этим, что учитель должен довольствоваться малым утешением и одной только необходимой пищей. Это относится к тем, которые хотят поедать все и собирать все плоды. Так заповедал и Господь, когда сказал: "трудящийся достоин пропитания" (τροφης) своего (Мф.10:10). И не одно это внушает (апостол) такими сравнениями, а показывает и то, каков должен быть священник. Он должен иметь мужество воина, трудолюбие земледельца и попечительность пастыря, и при всем том не желать ничего, кроме необходимого. Доказав и примером апостолов и сравнениями из жизни, что учителю не запрещено брать, (Павел) приступает к третьему доказательству и говорит: "по человеческому ли только [рассуждению] я это говорю? Не то же ли говорит и закон?" (ст.8). Доселе он не приводил ничего из Писаний, а ссылался на общепринятый обычай; потому не подумайте, говорит, что я основываюсь на этом одном, и утверждаю заповедь на мнении человеческом; я могу доказать, что так угодно Богу, и привести древний закон, который повелевает то же. Здесь он продолжает речь вопросом, как бывает (в беседе) о чем-нибудь совершенно известном, и говорит: "по человеческому ли только [рассуждению] я это говорю?", т.е. разве я основываюсь только на человеческих обычаях? "Не то же ли говорит и закон? Ибо в Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего" (ст.9). Для чего он упоминает об этом, имея пример (иудейских) священников? Чтобы сильнее доказать свою мысль. Потом, чтобы кто не возразил: какое нам дело до того, что сказано о волах? – обстоятельно изъясняет это и говорит: "о волах ли печется Бог?"[1] Неужели же, скажи мне, Бог не печется о волах? Печется, но не столько, чтобы поставлять о них особый закон. Если бы Бог не имел в виду чего-нибудь важнейшего, если бы не хотел примером бессловесных научить иудеев человеколюбию и вместе с тем напомнить им об учителях, то не оказал бы такого попечения о волах, чтобы предписывать закон о не заграждении уст их. Отсюда видно и другое, – как велик бывает и должен быть труд учителя, и – еще нечто. Что же такое? То, что сказанное в Ветхом завете касательно попечения о животных преимущественно относится к назиданию людей, равно как и все другое, например, сказанное о разных одеждах, о виноградниках, о семенах, о том, чтобы не засевать землю разными семенами, о проказе и, можно сказать, обо всем прочем. Так как (слушатели) были люди грубые, то он говорил им так, чтобы возводить их (к разумению) мало-помалу. Впрочем (апостол) не доказывает того, что ясно и очевидно само по себе. Сказав: "