Припарковав машину на стоянке возле дома Лютаевой, я следом за ней нырнула в подъезд, оказавшийся самым крайним. Анжела провела меня узкой тропинкой вдоль торца здания, так что я даже не смогла рассмотреть его с лицевой, или парадной, стороны, что отчасти и явилось причиной последующих событий.
Вместо обычного, излишне яркого электрического освещения, которое, как правило, неприятно бьет по глазам, стоит только очутиться в поле освещения ламп после наступления вечерних сумерек, подъезд Анжелы встретил нас кромешным мраком. Кнопка лифта никак не отреагировала на нажатие, видимо, пробки вырубило сразу в нескольких участках сети.
Совладелица ресторана испуганно ахнула и севшим голосом прохрипела:
– Как в тот раз, когда мне почудился кто-то за моей спиной…
Я крепко ухватила ее под локоть и бесстрашно направилась к лестнице, свободной рукой нашаривая в сумке фонарик. Едва лишь перед нашим взором вспыхнул узкий, но яркий луч света, как Анжела заметно приободрилась и зашагала более уверенно, существенно облегчив мои усилия по ее сопровождению. Жила она на пятом этаже. Первые три пролета мы, в унисон стуча каблуками, неторопливо поднимались по ступенькам. Не сговариваясь, мы обе хранили молчание, и я пожалела, что, вынужденная поддерживать имидж бизнес-референта, облачилась в строгий костюм и лаковые боты. Сейчас оказались бы уместнее бесшумные спортивные тапочки или кроссовки, да и моей клиентке стоило бы сменить на подобную мягкую обувь свои стильные туфли.
Иллюзий я никаких не питала: эта беспросветная тьма вряд ли была случайной. Лестничный проем был узким, света фонарика явно недоставало для хорошей ориентации, а необходимость поддерживать под руку дрожавшую от страха Анжелу отвлекала меня от максимальной концентрации на вероятном нападении ее возможного врага. Внезапно, когда до заветного этажа нам оставалось преодолеть каких-то пару ступенек, Анжела дернулась, словно зацепилась за что-то, нога ее, в туфле на высокой шпильке, подвернулась, она с криком закачалась и начала падать, увлекая меня за собой.
В этой критической ситуации позволить себе полететь кубарем, вроде Анжелы, я никак не могла. Мало заботясь о собственном приземлении, я за доли секунды, сбросив с плеча мешавшую мне сумку с вещами, дернула за руку Анжелу, препятствуя ее падению. Намереваясь послужить чем-то вроде коврика при ее «приземлении», я подхватила ее в охапку, словно драгоценную ношу. Конечно, удар спиной о плитки пола лестничного проема не доставил мне никакого удовольствия. Но я, ни на секунду не задумываясь об этом, быстро вскочила на ноги, подняв при этом рывком и нервно подвывавшую от ужаса Анжелу. Фонарик выпал из моих рук, когда я группировалась при падении, но глаза уже немного успели привыкнуть к темноте. Молниеносно оценив ситуацию, я толкнула Анжелу в угол, туда, где проходила труба батареи, и, прикрывая ее, подобралась. Сделала я это как раз вовремя: откуда-то со стороны двери одной из квартир послышался шум, словно кто-то осторожно повернул ручку, намереваясь подойти к нам со стороны лифтов.