Я понимала, что на самом деле преподаватели просто пытаются не подпустить учеников к Черити. Ну или наоборот.
— Да чего над этим ломать голову, — сказала я. — Какая разница, что там такое? Все равно через две недели нас тут уже никого не будет.
— Это если время не прекратит растягиваться. — Вик ухмыльнулся, помахал нам и нырнул в мужское крыло.
Когда мы с Ракелью шли обратно по главному коридору к нашей башне, она сказала:
— К нам приближаются неприятности.
Я глянула направо и увидела отца, направлявшегося прямо к нам.
— О нет! — И убежать некуда. — Останешься со мной?
— Я бы осталась, но ты и сама знаешь, он меня все равно прогонит. Чем скорее я уйду, тем скорее ты с ним разделаешься.
Она была права. Я вздохнула:
— Ладно, поговорим потом.
Ракель пошла в комнату, где когда-то мы жили вдвоем, и я осталась наедине с отцом.
— Я хочу поговорить с тобой, — сказал он.
— Увы, в этом желании ты одинок. — Папа не любит, когда ему дерзят, но я заметила, что он проглотил резкий ответ.
— Ты расстроена. Я понимаю, что ты огорчена, и предполагаю, что ты имеешь на это полное право.
— Предполагаешь?
— Тебе непременно нужно на кого-нибудь злиться? Злись на меня. В конце концов, именно я принял то решение, и если ошибся, то прошу прощения. — Прежде чем я успела спросить, о чем это он, папа добавил: — Но скажи, долго ты еще собираешься мучить свою мать?
— Я ей ничего не сделала!
— Ты оттолкнула ее от себя. Ты ее игнорируешь. И думаешь, что она не страдает? Что ты единственная в семье, кому может быть больно? Ведь все это разрывает ей сердце! Я не могу видеть ее терзаний и не верю, что ты способна их спокойно переносить, а тем более — быть в них виноватой.
В моей голове промелькнуло воспоминание — мама с полным ртом шпилек заплетает мне косички к Осеннему балу. Нет уж, я не собираюсь этому умиляться.
— Я не могу хорошо относиться к людям, которые не хотят быть со мной честными.
— Бьянка, ты впадаешь в крайности. Ты подросток; думаю, дело именно в этом...
— При чем тут «подросток»? — Я быстро огляделась. Вокруг никого — ни людей, ни вампиров. — Скажи, что случится, если я откажусь отнять у человека жизнь.
— У тебя нет выбора.
— А я думаю, что есть. — Он все равно не хотел говорить мне правду. Вот вам и мое право на обиду, и папино признание в том, что он совершил ошибку. — Что если я выбрала именно это?
— Бьянка, это не тот случай, когда ты можешь выбирать. Не позволяй своему гневу взять верх над здравым смыслом.
— Хватит, поговорили, — отрезала я и двинулась прочь.
Я думала, что он пойдет за мной, но он этого не сделал.