— Я рада, что на любовном фронте у тебя все налаживается. — Ракель все-таки повернулась ко мне, а на ее лице появилась нерешительная улыбка. — Хотя по сравнению с прошлым романом любой будет лучше, да?
Ей никогда не нравился Лукас, и вот эти ее слова, когда она вдруг начала унижать Лукаса — в точности, как миссис Бетани, — оказались последней каплей.
— Это не твое дело! — рявкнула я. — И не думай, что можно сначала много дней подряд игнорировать меня, а потом соваться со своим мнением о моих любовных делах! Ты ведешь себя как подруга, только когда тебе этого хочется, и меня от этого уже тошнит!
— Прости, что я живу на свете. — Ракель отшвырнула журнал и выскочила из комнаты.
Уж не знаю, куда она собралась пойти в футболке и шортах, но я притворилась, что мне все равно.
Кроме того, у меня просто не было времени беспокоиться о ней, пора было вести своего «бойфренда» на обед к родителям.
— Значит, в этом году вы опять пойдете на Осенний бал вместе? — спросила мама, положив мне на тарелку большую порцию картофельного пюре.
Мы с Балтазаром переглянулись. Мы еще даже не думали про Осенний бал, но мама задала разумный вопрос.
— Безусловно, — торопливо ответил он. — Просто я как-то не сообразил, что бал уже совсем скоро.
— Время летит незаметно. — Папа уныло покачал головой и приложился к стакану с кровью. — Кажется, чем старше ты становишься, тем быстрее оно идет.
— Мне можете не рассказывать, — отозвался Балтазар.
В такие минуты я вспоминала, что, хотя он и выглядит лет на восемнадцать-девятнадцать, на самом деле ему уже больше трехсот и что он такой же опытный и могущественный вампир, как мои родители.
Конечно, я понимала, что за этим столом я одна такая необычная. Да и попробуй забудь, если все остальные пьют кровь, а ты единственная, кто ест индейку и картошку.
— Нужно поспешить и заказать тебе платье, чтобы я успела подогнать его по фигуре. — Мама сияла так, будто я не парня привела домой, а принесла выигрышный лотерейный билет.
— Конечно, — согласилась я. — Самое время.
Она сжала мне плечо, радуясь за меня, и я снова почувствовала себя виноватой. Я скучала по тем дням, когда могла все рассказать родителям.
Остаток обеда прошел уже более непринужденно, а потом папа поставил пластинку Дины Вашингтон — одной из моих любимых певиц. Казалось, они с мамой делают все, чтобы устроить мне приятный вечер. И когда я сказала, что хочу проводить Балтазара вниз, они только помахали нам вслед.
Мы спускались по каменным ступеням, и я сказала:
— К следующей неделе они испекут и заморозят для нас свадебный торт.