- Ну.- заявил Бэрин, откинув все условности, как только за Рюриком закрылась дверь. Он сел как ни в чем не бывало за стол и показал рукой на место рядом с собой Рюрику. - Садись и рассказывай, а то скоро суд над Аскольдом...
- Он у тебя? - в упор спросил Рюрик и сел в стороне от друида.
- Нет, - спокойно солгал Бэрин, скорее по привычке, чем намеренно. Ему явно не понравилось, что Рюрик сел так далеко.
- Бэрин, сейчас не время для игр, - терпеливо сказал Рюрик и, казалось, дружелюбно оглядел друида солнца. - Аскольд у тебя, я это точно знаю!
Они померились взглядами, и хитрый Бэрин неожиданно отступил.
- Да! Он у меня, - как-то опустошенно ответил Бэрин и обессиленно махнул рукой. - Но... не скажешь ли ты мне, зачем тебе понадобилось защищать этого черного волоха? - вдруг яростно спросил верховный жрец и внимательно посмотрел на князя.
- Само солнце может подсказать тебе ответ на этот вопрос, и, я уверен, он уже у тебя на устах, - лукаво, подыгрывая друиду, нашелся Рюрик, а про себя подумал;
"Не хватало только еще объяснений с этим бездельником".
- Тогда ты его не получишь! - медленно и, казалось, безразлично проговорил друид, окинув холодным взглядом слегка обеспокоенного князя. "Ты не знал, к кому ты шел, лихой наездник, сейчас узнаешь", - говорил всем своим видом жрец, на мгновение даже закрыв глаза.
"Ах ты, старый мошенник! Так ты решил поиграть со мной! - зло отметил Рюрик, наблюдая за резко меняющимся выражением лица верховного жреца. - Что ж, держись, старый осел!" - решился князь и вскочил на ноги.
- Когда-то очень давно те самые великие кельты, наследственное имя которых носишь ты, погребли великий Рим, - зловеще начал князь, подходя к друиду.
Бэрин едва заметно встрепенулся. Он лениво приоткрыл глаза, слегка насторожился, вслушиваясь в необычное начало княжеской речи, но не сдвинулся с места.
- Ты помнишь, сколько раз Рим содрогался под натиском наших славных предков? - гневно крикнул Рюрик. - Ты знаешь, как трепетали соседи от приближения кельтских воинов? - почти прохрипел он, подойдя к верховному жрецу и с ненавистью глядя в его размалеванное лицо.
- Я еще с детства отличался хорошей памятью! - холодно ответил Бэрин и презрительно улыбнулся.
Вот теперь он действительно проснулся. Но сейчас ему надо было немедленно охладить разгоряченный пыл молодого прыткого князя, и Бэрин постарался: выпрямил спину, расправил оплывшие плечи.
- Но те времена, о которых ты говоришь, - почти ласково проговорил он, терпеливо улыбаясь Рюрику, - давно ушли в небеса! Сейчас нет... ни того громадного кельтского союзного войска, которое заставляло дрожать все вокруг, ни рарожского, ни славянского союзов. - Он пожал плечами и, казалось, задумался: говорить или нет? И вдруг решился съязвить и съязвил еще более ласковым голосом: - Вчера вечером прыткого князя славных рарогов достал секирой паршивый волох, а потерпевший... - Он протянул руку в сторону Рюрика, как бы желая его приласкать, но понял, что это уже слишком неизвестно, как поступит горячий и гордый князь. Жрец остановил движение руки так естественно и даже изящно, что, казалось, он и не думал уязвить молодого воина. Соединив руки, Бэрин с естественной якобы затяжкой положил их поверх стола. Но в следующее мгновение голос верховного жреца вдруг резко изменился: ни слащавости, ни даже тени заигрывания в нем не было. - А потерпевший хочет припасть к ногам своего оскорбителя, как в свое время сделал несравненный Верцингеториг перед богоподобным... Цезарем! - колко изрек жрец. - Стоило ли смешить мир, освещенный моим могучим божеством, получив за один час позорного триумфа в Риме шесть лет тюрьмы и смерть! Представляю, как гоготал ненасытный на зрелища люд этого адского города: сам главнокомандующий... всего восставшего кельтского народа! добровольно! во всем великолепии царского убранства и при всем вооружении сдался! на милость бесстрашного Цезаря! Если верить сказителям, поведавшим об этом восстании, то Верцингеториг располагал войском, в десять раз превосходящим силы Цезаря! - зло бросил последнюю фразу Бэрин и остановился.