Она задохнулась, когда он вышел из автомобиля и наклонился, чтобы вытащить ее наружу. Потом грубо надвинул ей жемчужное кольцо назад на палец.
Макс ничего не ответил, просто потащил ее в отель. Тот был маленьким и уютным, выглядя как те гостиницы, которые столетьями выстраивались вдоль дорог Англии. На первом этаже размещался паб, наверху — комнаты для гостей. Макс подписал регистрационную форму, заплатил владельцу и поволок Клэр за собой по узким лестничным маршам; владелец наблюдал за ними с легким любопытством. Остановившись перед номером, Макс отпер замок, втянул Клэр внутрь, затем повернулся, чтобы снова запереть дверь.
— А вот теперь, — произнес он, голос звенел от бешенства, — давай поговорим об этом. Для начала: единственные стандарты и ожидания, которыми ты измеряешь себя, — твои собственные. Никто — кроме тебя — не ожидает и не хочет, чтобы ты была кем-то другим, а не самой собой. Я не хочу, чтобы ты была совершенством; это станет чертовым адом для меня — пытаться соответствовать какому-то ангелу, потому что я сам не совершенен. Я не хочу фарфоровую куклу, которая никогда не совершает ошибок, я хочу тебя. Что касается этой чуши об аристократической жене, которую я заслуживаю…
Он прервался, с гневом сжав кулаки. Клэр обнаружила, что отступила вглубь комнаты, ее глаза стали огромными, пока она глазела на него. Она не могла поверить ярости, которая пылала в нем; его глаза горели, как лазеры, сжигая ее.
Макс резкими движениями начал расстегивать рубашку.
— Я мужчина, а не титул, и в любом случае этот чертов проклятый титул мне не принадлежит. Мой брат граф, и он, слава Богу, здоров и имеет двух сыновей, которые и унаследуют звание, прежде чем оно перейдет ко мне. Мне не нужен титул. У меня теперь американское гражданство; у меня есть работа с чертовски большой ответственностью, которая настолько увлекает меня, как никогда и никакое графство не будет интересовать, и у меня есть семейство, которое я люблю. У меня также есть женщина, которую я люблю, и, будь я проклят, пусть все провалится к чертовой матери, в ад и преисподнюю, если я позволю тебе уйти от меня сейчас.
Он снял рубашку и отбросил ее, потом расстегнул пояс и молнию на брюках.
— Ты не хочешь выходить за меня замуж? Отлично, — он выплевывал слова, раздеваясь донага.
Клэр уставилась на него, во рту пересохло.
— Тогда мы просто будем жить вместе, и даже не мечтай, что мы не будем жить вместе, и плевать — женаты мы или нет. Ты единственная женщина в моей жизни, которая может довести меня до такого бешенства, что я совершенно теряю контроль над собой, и ты единственная женщина в моей жизни, которую я люблю так сильно, что у меня все болит. Я почти разрушил наши отношения в самом начале, потому что был не совсем честен с тобой, и ты перестала доверять мне. Ты ведь так и не начала доверять мне снова, правда? Будь оно все проклято, это чертовски плохо для тебя, потому что я не позволю тебе уйти. Это ясно?