– Государь… – тихо послышалось в приоткрытую дверь.
– Что случилось?
– Украины польские взволновались…
Я замер. Вот дьявол… вроде ведь уже решил ни в какую войну не ввязываться.
– Хорошо. Я понял. Ступай, – отозвался я и снова развернулся к сыну, в глазах которого не было уже ни тени сна. – Ты чего это тут? А ну-ка, давай клади ручку под щечку.
– Пап… а это значит, война будет? – блестя любопытными глазенками, спросил Ванька.
– Может, и будет, – не стал спорить я, поскольку взял себе за правило никогда не врать сыну.
Нет, я, конечно, не настолько продвинутый родитель, чтобы рассказывать ребенку всегда и всю правду. А то есть такие… на вопрос пятилетнего ребенка «А откуда я взялся?» начинают ему честно и откровенно рассказывать про взаимоотношения мужчины и женщины, половой акт, мастурбацию и так далее… На это – меня не хватало. Если Ванька задавал вопрос, коий я считал щекотливым, то я старался как-то обойти его, ну там заболтать, отвлечь, но из-за Ванькиной настырности делать это становилось все сложнее и сложнее. А если уж не удавалось – то прямо говорил, что этот вопрос мы обсудим позже, когда он подрастет. Да еще и обставляя условием, что ежели он хочет узнать ответ на него от меня, то более никому он его задавать не должен… Но врать – нет, никогда.
– А ты меня с собой на войну возьмешь?
– Нет, – прямо и без увиливаний ответил я.
– Почему? – после некоторого сопения обиженно спросил Ванька.
– Потому что война – не для детей.
– А я не дите, – гордо заявил Ванька, – я – царевич!
– То – да, – согласно кивнул я, – ты – царевич. Но… маленький еще. Когда боярских да дворянских новиков в строевые Разрядные списки вносят, знаешь?
– Не-а.
– В пятнадцать годов.
Ванька разочарованно скривился.
– Это я до пятнадцати годов на войну не попаду?
Я едва не рассмеялся. Ох, мальчишка мой родной… Но сдержался и ответил серьезно:
– Нет, ты – попадешь. Потому как ты – царевич. Но пока – рано.
– А ты мне скажешь, когда можно будет? – даже не столько спросил, сколько попросил сын.
– Непременно скажу, – пообещал я. – А теперь – спи. Люди, они ведь во сне растут. Когда снится, что летишь. Вот тогда-то самый рост и идет.
– А мне такое часто снится… – сказал Ванька удивленно. Ну еще бы… Папка-то, оказывается, и про сны ведает. Ну дела…
– Ну вот и хорошо. – Я поцеловал его в теплую щеку и поднялся на ноги. – Спи. А я пошел.
– На войну собираться? – догнал меня Ванькин вопрос, заданный уже сонным голосом.
Я усмехнулся и, не ответив, вышел из горенки.
Когда я подошел к кабинету, Аникей, как обычно, торчал за своим бюро. Я иногда даже удивлялся – когда он спит? Когда бы я ни пришел – хоть в самую ночь-заполночь, он всегда встречал меня за конторкой… В кабинете меня уже ждали. Мишка Скопин-Шуйский, патриарх Дионисий, избранный на сей пост после смерти Игнатия четыре года назад, Качумасов, Митрофан… ближний круг.