– Значит, так, казаки, – начал он, взломав печать и прочитав грамоту, – велит вам государь спуститься по Амуру-реке до самого моря. А там недалече лежать будет остров большой именем Са-ха-лин, – по складам прочитал полковник незнакомое слово. – И надлежит вам, казаки, осесть на том острове, где народ именем айну обитает. И нести охрану пределов русских от всяких ворогов и татей, кои на них покушаться вздумают.
Казаки угрюмо молчали. Они-то думали – все, тяжкий путь закончен и здесь им теперь предстоит обживаться. А оказывается, им еще плыть и плыть.
– А ежели мы не пойдем на этот твой Сахалин? – вывернулся тут перед полковником Миколай Наливайченко. Зол был казак, дюже зол. И в полной боевой справе. Потому что в пришедшем караване не было его молодой жены с маленькой дочкой. Рассказали бабы, что совсем она измучилась дальней дорогой, да и закрутила с кем-то из стрельцов шашни в Иркутском остроге. Где и осталась. – Да не токмо не пойдем, а еще и тебя с твоими стрельцами посечем да и уйдем на вольную волю?
Полковник скупо усмехнулся.
– А я, казак, смерти не боюсь. Потому как жизнь прожил верную, стране и государю служа и народ православный от ворога обороняя. А вам скажу – с сего места вы вольны идти куда хотите, хоть по царевой воле, хоть по своей… Да только эвон там, – полковник указал на реку, – ниже, на Амуре-реке уже почитай двадцать лет сидят трое бояр. Им государь повелел идти на Амур-реку, еще когда никто о ней и не слыхивал. Вот они и испросили, где ж ее искать, а царь-батюшка им ответствовал – найдете. И нашли. Токмо их поначалу четверо было. И один в сторону ушел, порешив, что по своей воле лучше устроится. Два года тому, как его зимовья нашли. Вымерли все. С голоду. А энти – царевой воли послушались. И ныне не просто живы, а еще и вотчины имеют немалые. Дауров в православие обращают. А царь-батюшка, видючи их рвение, их простил и кажин год подмогу шлет – зелье пороховое, пищали, да ясак, что они со своих вотчин имают, по доброй цене в казну берет. – Полковник обвел ряды казаков спокойным взглядом. – Ну да доберетесь – поспрошаете. – После чего он повернулся к Наливайченке и боднул его тяжелым взглядом. – Вот так-то, казак…
До боярских вотчин они добрались быстро. Там Перебийнос вручил боярину Кошелеву-Амурскому еще одну цареву грамотку, кою передал ему полковник перед самым уходом. Боярин был как бы негласным старшиной этих мест, потому как единственный остался из тех трех, что пришли на эти земли, как и они, с чады и домочадцы. Двоих других уже Господь прибрал, и их вотчины сыновья держали. Боярин грамотку прочел и задумался.