А он еще раз поклонился и двинулся на выход. Но у самой двери остановился и, бросив взгляд на принцессу, внезапно улыбнулся и… как-то эдак лукаво подмигнул ей: держись, мол, и, если что, зови, помогу. После чего вышел из покоев.
Кардинал ничего не заметил, потому что в этот момент смотрел на Генриетту Марию, с нетерпением ожидая, когда наконец закроется дверь и он сможет приступить к своим наставлениям. А принцесса почувствовала, как ее щеки вновь наливаются румянцем. Но ничего не могла с этим поделать…
– Отлично, дитя мое, просто отлично! – возгласил кардинал, едва они остались в комнате втроем. – Этот московит явно очарован вами! Вон как засуетился, когда вы лишились чувств. Немедленно послал за врачами, велел взять вас на меховой полог и нести в его личные покои. Да и сам тоже вцепился в угол…
– В его покои?! – одновременно вскричали обе женщины и сразу же принялись оглядываться.
– Ну да, ну да – он так и повелел, – удовлетворенно кивнул кардинал. – Отец Зешко знает русский, и он переводил мне… Но я не об этом. Нам надобно обсудить, как лучше…
– Ваше высокопреосвященство, – мягко прервала его Мадлен, – принцесса еще слаба. Ей необходим покой. Я бы просила вас немного повременить с наставлениями, до тех пор пока она не восстановит силы.
Кардинал осекся и недовольно воззрился на Мадлен. Потом перевел взгляд на принцессу. Генриетта Мария ответила ему таким страдальческим и опустошенным взглядом, какой только смогла изобразить. Кардинал нахмурился, но нехотя кивнул.
– Ах да, конечно… Вам требуется мое участие, дитя?
– Нет, ваше высокопреосвященство, – слабым голоском отозвалась принцесса. – Я чувствую себя нормально. Только вот слабость…
– Тогда поговорим позже. Отдыхайте. – И кардинал также покинул покои.
Едва за ним закрылась дверь, как Мадлен вскочила и принялась вертеть головой, пробормотав:
– Конечно, грех обманывать столь высокопоставленное духовное лицо, но у меня уже везде свербело от желания как следует здесь осмотреться. Хм… а он весьма скоромен. Не сказала бы, что это настоящие королевские апартаменты…
– А что это? – робко спросила Генриетта Мария, указав в дальний угол, где под потолком были закреплены какие-то странные портреты на деревянных досках, многие из которых были в рамах из серебра и даже золота.
– Это иконы, дорогая, – наставительно произнесла Мадлен. – Они заменяют русским распятие. Вот именно здесь ваш суженый молится на ночь… Кстати, – Мадлен весело подмигнула принцессе, давая понять, что и она заметила подробности его ухода. – Советую вам хорошенько изучить кровать. Ибо именно на ней вам царствовать.