– Все хорошо.
– Я уже послал за твоими вещами.
– За вещами? Зачем?
– Ну… царь сообщил, что ты можешь остаться в его покоях на ночь. А он сам уехал ночевать в какую-то пригородную деревню. В это… как его, Kolomenskoe. Там у него еще один дворец. Только деревянный…
Уже ночью, лежа в широкой кровати под толстым, но очень теплым медвежьим пологом, Генриетта Мария внезапно поймала себя на том, что настороженно прислушивается к своим ощущениям. К тому, как пахнет эта кровать, подушка, что чувствует кожа, касаясь белья, которое еще недавно касалось обнаженной кожи сильного и храброго мужчины, способного один на один расправиться с разъяренным зверем. Властвующего над огромной и дикой страной. И… такого красивого. А затем с каким-то внутреннем трепетом поняла, что… ей нравится быть в этой кровати. С этим она и заснула.
– Господу помолимся…
Я сидел на царском месте, смотря прямо перед собой. Чуть впереди, шагах в трех и немного правее, стоял патриарх, который и вел службу. Справа возвышался Мишка, а чуть далее виднелась гордая фигура митрополита Гермогена. Кроме того, в Успенском соборе присутствовали главы всех делегаций православных церквей, прибывшие на диспут. Даже униатской. Хотя Гермоген поначалу возражал…
Московский диспут по вопросам веры начался с грандиозной православной литургии. Католики провели свою, оборудовав походную церковь в одной из предоставленных их делегации палат. Кардинал Джеронезе было потребовал, чтобы для них построили костел, хотя бы деревянный, но я на это не согласился. Даже под угрозой того, что делегация папы немедленно покинет Москву и увезет с собой мою невесту. Впрочем, подобными взаимными наездами и претензиями как раз и были заполнены все три недели подготовки к диспуту. А кроме того, дрязгами между знатью, подготовкой Грановитой палаты и тучей всяческих развлечений и увеселений, от которых я уже настолько устал, что был совершенно счастлив, что все наконец закончилось. Нет, не привык я к столь долгим празднествам, пирам и охотам. Ну это как в моем времени, когда я с очередной пассией улетал куда-нибудь на Мальдивы или Карибы, то уже через пять-шесть дней начинал потихоньку звереть от совершенно непродуктивного убивания времени. А ведь перед полетом обычно уже просто мечтал о возможности какое-то время ничего не делать… Здесь же я никогда не позволял втянуть себя в круговерть празднеств более чем на два-три дня. Ну до сего времени…
Первый день был посвящен тому, что высокие диспутирующие стороны изложили свои позиции. Строго и спокойно. Каждая по очереди. Оная была определена жребием, который тянули патриарх и кардинал. Позицию Русской церкви определено было излагать первой. Кардинал нахмурился, а вот в его делегации сей факт, наоборот, вызвал всяческое оживление… И кто ж его такого назначил главой? Или в Риме все-таки предполагали, что из этой затеи все равно ничего не получится, и спихнули сию почетную обязанность на кого ни попадя, заранее определив будущего козла отпущения? Да нет вроде. Судя по тем досье, что прислали мне мои ребята из Ломбардии, Вены и Речи Посполитой, команда подобралась серьезная. Основу ее составляли иезуиты, но были и светила риторики и полемики из других орденов и даже напрямую из Ватикана. Причем большая половина – профессура итальянских, французских, немецких и испанских университетов. Короче – зубры… Может, просто чей-то выкормыш… ведь ни один из правителей, каким бы абсолютным монархом он себя ни изображал… ну там «Государство – это я» и так далее, не может быть всегда и во всем свободен в выборе. Вот и тут папу вежливо «попросил» некто, кому он просто не смог отказать…