— Понятия не имею. Не видел Семена с тех пор, как уехал. Из КГБ приходил несколько лет назад большой вонючий чеченец. Я сказал ему то же самое.
— Это было смело, господин Бейтс. КГБ так просто не проведешь.
— Долгая жизнь сделала меня смелым. Что он мог мне сделать? Убить старика? Эти дни миновали, герр Кнолль.
Его замена обращения «мистер» на «герр» была намеренной, но опять Кнолль не прореагировал. Вместо этого немец сменил тему:
— Я расспрашивал многих бывших следователей. Телегина. Зернова. Березова. Я не смог найти Макарова. Я даже о вас не знал до прошлого понедельника.
— Они не упоминали меня?
— Если бы упоминали, я бы пришел раньше.
Это было неудивительно. Как и его, всех их научили держать рот на замке.
— Я знаю историю Комиссии, — сказал Кнолль. — Она нанимала следователей прочесывать Германию и Восточную Европу в поисках произведений искусства. Гонка с армией за право первыми награбить. Но она была довольно успешна, и ей удалось достать троянское золото, Пергамский алтарь, «Сикстинскую Мадонну» Рафаэля и всю коллекцию дрезденского музея, я думаю.
Старик кивнул:
— Много, много вещей.
— Как я понимаю, сейчас только некоторые из этих предметов видят дневной свет. Большинство спрятано в замках или заперто в потайных комнатах на десятилетия.
— Я читал об этом. Теперь у них гласность.
Он решил перейти к делу:
— Вы думаете, что я знаю, где Янтарная комната?
— Нет. Иначе бы вы ее уже нашли.
— Может, лучше ей оставаться потерянной…
Кнолль покачал головой:
— Человек с вашим образованием, ценитель искусства, безусловно не хотел бы, чтобы такой шедевр был уничтожен временем и стихией.
— Янтарь живет вечно.
— Но не в той форме, в которой он изготовлен. Мастика восемнадцатого века не может быть так долговечна.
— Вы правы. Эти панели, найденные сейчас, выглядели бы как мозаика в коробке.
— Мой наниматель готов финансировать повторную сборку этой мозаики.
— Кто ваш наниматель?
Его гость усмехнулся:
— Я не могу сказать. Этот человек предпочитает анонимность. Как вы хорошо знаете, мир коллекционеров полон ревности и предательств.
— Все хотят Гран-при. О Янтарной комнате ничего не известно более пятидесяти лет.
— Но представьте, герр Бейтс, извините, мистер Бейтс…
— Борисов.
— Очень хорошо, мистер Борисов. Представьте, что комнату восстановят в ее прежнем блеске. Какое это будет зрелище! На сегодняшний день существует только несколько цветных фотографий вместе с черно-белыми, которые, конечно, не отражают ее красоты.
— Я видел эти фотографии во время своих поисков. Я также видел саму комнату до войны. Она действительно великолепна. Никакая фотография не передаст. Грустно, но кажется, она потеряна навсегда.