— Ну ладно, — сказал Кит. — Давайте трогаться.
Вести этих людей было почти все равно что перегонять стадо коров — если бы те вдруг оглохли, заходили на двух ногах и стали вдвое глупее дружелюбных коров. Во всяком случае, так показалось Блейду. И, как заметила Эльда, даже дружелюбные коровы не наталкиваются постоянно друг на дружку. После того как Барнабас при помощи одного из своих скучных, отработанных заклинаний заставил солдат двигаться, понадобился почти целый день, чтобы довести их до лагеря, — и работенка эта была не из легких. Идти пришлось по полям, и вскоре они кое-как приноровились. Грифоны шли сзади, раскинув крылья, и гнали солдат перед собой, а люди ехали по бокам, чтобы не давать толпе разбредаться. Тяжелее всего было преодолевать ворота в изгородях. Они пытались прогонять солдат через ворота группами, но все это тянулось так долго, что Кит решил просто ломать попадавшиеся им на пути стенки.
— Им все равно полагается оставлять за собой разрушения, — сказал он. — Вот пускай и начинают прямо сейчас.
— И вправду! — обрадовался Барнабас. — Я буду рушить стены. А если попадется живая изгородь, то вы с Калеттой можете просто пройти ее насквозь.
— Только не забывайте про колючки! — обеспокоенно крикнула им Мара. — Смотрите, не попортите маховые перья!
Постепенно их передвижение окончательно замедлилось. Солдаты, шедшие в середине, то и дело спотыкались и падали, и тогда кому-нибудь из всадников приходилось пробираться между закованными в черные доспехи телами и ставить упавшего на ноги, пока того не затоптали. Поскольку Красотка отказывалась приближаться вплотную к армии, а Барнабас указывал дорогу и потому ехал впереди, заниматься этим делом по большей части приходилось Блейду или Маре. Блейд сидел на Подружке Нэнси, самой послушной из всех лошадей, и потому возиться с упавшими приходилось в основном ему. И его от этого воротило с души. Да и Нэнси, наверное, тоже. От черных доспехов пахло дегтем, а от самих солдат исходил тошнотворный запах пота, зелья и еще чего-то такого, с чем Блейд никогда прежде не сталкивался, — он предположил, что это и есть запах тюрьмы. И Блейду очень не нравилось, когда его со всех сторон окружали эти тупые, ничего не выражающие лица.
К вечеру стало еще хуже. Солдаты начали спотыкаться так часто, что Дону и Эльде пришлось лететь сверху и предупреждать клекотом, когда кто-нибудь падал. А когда Блейд подбирал последнего из упавших, он обнаружил, что на лицах солдат начинают проступать чувства. И весьма неприятные, надо заметить. Кто-то был угрюм, кто-то — зол. На некоторых лицах читалось глумливое выражение, на некоторых — простая грубость. А на некоторых — откровенная, неприкрытая ненависть. Блейд постарался поскорее выбраться из толпы. У него противно заныло под ложечкой. Он был совершенно уверен, что действие зелья уже заканчивается. И если только Дерк каким-то чудом не встанет на ноги вот прямо завтра, ему с Шоной и грифонами придется вести этих опасных людей от лагеря к лагерю.