Мне было любопытно услышать, какой он приведет пример. И как построит свою цепь событий, но этого удовольствия я так и не получил, потому что один из карликов, возившихся на площадке башни, в этот самый миг стал внимательно смотреть в нашу сторону. Он даже поднес к глазам ладони, сложенные, как бинокль, словно бы ему так было лучше видно. Я насторожился. Снизу туземцам трудно было заметить катер — он стоял в тени, солнце было с нашей стороны, — но с высоты парень увидел и закричал что-то, указывая пальцем. Строители мгновенно посыпались со своей площадки; они не падали, а опускались плавно, и никто из них не свернул шеи. Оказавшись на земле, они помчались к нам, галдя и размахивая палками — у кого были сучья, у кого палки, у других и вовсе ничего. Я изготовился и стал ожидать дальнейших событий, держа их на прицеле, но еще не переводя переключатель на позицию «массовая цель». Старый же Пират встал, поправил свой фламмер на груди и, помахивая правой рукой, неторопливо пошел навстречу местному населению, спокойный, как всегда в таких случаях.
Обе стороны остановились метрах в сорока от нашей позиции, когда между ними осталось два шага. Никто не стрелял и вообще не проявлял признаков недружелюбия, и мы немного успокоились. Мы знали, что сейчас Пират пытается нащупать их способ мышления, чтобы найти в нем щелку, куда можно вклиниться со своим линтелем. Карлики смотрели на него без страха, но — как я понял — и без особого интереса. На лицах их, схожих с человеческими, хотя и не до конца, возникали и исчезали гримасы; мимика у них была богатой, но, видимо, не совпадала с нашей, а в таких случаях трудно сказать, улыбается ли собеседник, или показывает зубы. Они что-то говорили — во всяком случае, тот, кто стоял ближе всего к Пирату. Губы его, яркие и немного припухлые, шевелились, а маленькие зрачки не отрывались от лица нашего старика. Я почувствовал, что начинает стучать в висках: чтобы разглядеть детали на таком расстоянии, приходится перестраивать зрение, а это утомительно: и тут предводитель туземцев решительно протянул руку.
Это было нам знакомо: попадая на обитаемую территорию, мы не раз уже уплачивали пошлину, чтобы избежать осложнений. Законы надо соблюдать, как бы примитивны они ни были. Старый Пират стоял к нам спиной, но я подумал, что сейчас он улыбается, довольный тем, что развитие идет по привычному руслу и не надо изобретать новую схему на ходу. Он залез в сумку и вытащил горсть всякой ерунды, которую вечно таскал с собой — мужик он был запасливый: болтики, фонарик с автоматической подзарядкой, замок от старого комбинезона и прочий хлам. Но предводитель этим пренебрег. Он снова протянул руку, и на этот раз не было сомнений, что он указывает на фламмер, висевший на груди у нашего командира. Не знаю, какое выражение возникло на лице Старого Пирата в тот миг, но по медленному движению руки, которую он положил на оружие, я понял, что он находится в нерешительности.