Я уже собирался спросить: “Ты че задумал?”, но Большой Боб начал первым.
— Ройстон Роджер Блэйк, — спросил он, открывая большую красную папку.
Я затянулся сигаретой и сказал:
— Но…
— Ты Ройстон Роджер Блэйк или нет?
— Ну я, но…
— Боже мой, — сказал он, открывая последние страницы и качая головой. — Боже мой, боже мой. Как же тут все хреново.
— Че там написано? — спросил я, наклоняясь на дюйм вперед. Я не мог разглядеть, что там написано, но увидел пару фотографий. Правда, что на них, я тоже не рассмотрел. Только увидел много красного.
— Неважно, что написано, то написано, и ничего хорошего тут нет. Выломана дверь… телефон сорван со стены… удары по голове… кухонный нож… нанесено сорок семь ударов…
— И че это значит? — спросил я.
Большой Боб закрыл свою папку. На обложке я увидел грязную белую наклейку, на которой большими выцветшими буквами было написано РОЙСТОН РОДЖЕР БЛЭЙК. Он взглянул на меня, первый раз с того момента, как вошел.
— Это значит, Ройстон Роджер Блэйк, — сказал он, — это значит, что мы держим тебя за яйца. — Он снова открыл папку и начал листать ее с середины назад. — Нет, не думаю, что в этот раз ты сможешь выкрутиться, — сказал он, снова захлопнув папку. — Сколько жизней у кошки, а?
— Не знаю, — сказал я.
— Да ну? Констебль Джонс, сколько жизней у кошки? Джона опустил руки, потер лицо и сказал:
— Че? У кого?
— У кошки. Сколько у нее жизней?
— У какой кошки?
Большой Боб был явно недоволен. Он поднял глаза и начал поворачивать голову.
— Девять, шеф, — сказал Плим. Ему даже не пришлось тереть лицо.
— Спасибо, констебль Палмер, — сказал Большой Боб и децл расслабился. — Так что я говорил?
— Вы не думаете, что он сможет выкрутиться в этот раз.
— Сколько у тебя жизней?
Я посмотрел на Плима и стал ждать.
— Эй, — заорал на меня Большой Боб. — Я с тобой разговариваю.
— А, ну да, — сказал я. — Так, давайте прикинем… Сколько жизней у кошки?
— Девять, — сказал Плим.
— Девять, так? — сказал я и почесал подбородок, который уже порядком зарос. — Девять, да… — сказал я снова. Но это был не вопрос, это я, типа, думал вслух. Я всегда ненавидел полицейские допросы, а это был как раз таки типичный допрос. Они всегда задают какие-то сложные вопросы. И чего бы им не начинать с чего полегче? — Это как это? — спросил я.
Джона посмотрел на Плима. Можно было аж услышать, как он думает: Ну да, как это, констебль Долбаный Умник? Я заметил, что у этих двоих в клубе легавых явно были какие-то терки.
— Я сам отвечу, — сказал Большой Боб — мы втроем аж подпрыгнули от неожиданности. — У кошки девять жизней, потому что ей везет. И тебе везло, Блэйк. Тебе во как везло, — сказал он, демонстрируя мне толщину папки. — Но теперь все. Больше тебе везти не будет. А что случается, когда кошка теряет свои девять жизней, а?